Владимир Дубровский - Наше море

Два катера противника снова закрывают транспорт густой дымовой завесой.

В это время сигнальщик Корниенко докладывает: «Снаряды ложатся у борта!» С визгом летят осколки, мелкими брызгами разлетается зеркало разбитого прожектора.

Ратнер небрежно снимает шапку и стряхивает с нее осколки стекла. Он непринужденно и лихо держится под огнем, и это нравится команде. [42]Пристрелялся миноносец противника. Он повернул и идет на сближение с тральщиками.

— Перенести огонь по миноносцу! — командует Ратнер.

Всплески разрывов встают по носу неприятельского корабля. Минуту он еще идет прежним курсом, затем круто отворачивает к берегу.

Тральщики тотчас сосредоточивают огонь на втором транспорте, уходящем полным ходом в охранении катеров.

С мостика командиру корабля хорошо виден полубак и весь расчет носового орудия старшины 1‑й статьи Коклюхина. Стешенко наблюдает за работой комендоров. Хорошо действуют первый наводчик Мурашев, установщик прицела старшина 2‑й статьи Ильин, заряжающие Беляев и Курченко. Они давно уже сбросили шинели и ведут огонь в одних фланелевых рубахах, размазывая по лицу копоть и пот.

Снаряды тральщиков рвутся теперь у борта второго транспорта. У него сбита фок–мачта, но он уходит к берегу.

Ветер с моря относит дымовую завесу, поставленную катерами, и Стешенко теперь и без бинокля видит подбитый транспорт. Наполовину затонув, он лежит на борту. Из трюмов его медленно поднимается черный дым пожара.

— Один! — удовлетворенно говорит Стешенко и смотрит на Ратнера, который стоит на площадке у дальномера.

Ратнер молчит, он недоволен. Этот вражеский корабль сидит на мели, а второй, прижимаясь к берегу, явно уходит из–под огня. Кого же он поведет в Поти?

В это время катера противника поворачивают и полным ходом идут на сближение с тральщиком.

— Огонь по головному катеру! — приказывает Федоренко.

Носовое орудие Коклюхина уже пристрелялось. Вспыхивает оранжевое пламя, и катер на полном ходу зарывается в воду. Другие катера сейчас же отворачивают и прикрывают его дымовой завесой.

Тральщики продолжают преследовать второй транспорт, когда штурман Хомяков докладывает Стешенко:

— Глубины всё уменьшаются. Близко берег. [43]

— Есть, штурман! Сейчас будем поворачивать! — озабоченно отвечает Стешенко. В это время, прикрывая уходящий транспорт, вражеский миноносец идет на сближение.

И снова тральщики стреляют по глубоко сидящему в воде миноносцу.

Стешенко увлекся, ему, так же как и комендорам у орудий, стало жарко, он распахнул меховой реглан, сбил на затылок шапку. Ратнер больше не вмешивался в управление огнем, молча наблюдая за ходом боя.

А снаряды ложатся уже возле тральщиков. Стешенко ясно видит бледные вспышки и дымок на борту миноносца, слышит свист и грохот разрывов. У левого борта тральщика «Арсений Расскин» поднимается водяной столб и обрушивается на палубу. Кажется, что корабль получил прямое попадание: он вздрогнул, зарылся носом в волну, но хода не сбавляет.

Разорвавшийся у борта снаряд встряхивает корабль. Царевский хмурится, предчувствуя недоброе. В это время по телефону из машинного отсека докладывают, что лопнули болты у арматуры клапанов дизеля. Чтобы устранить аварию, надо остановить дизель. Но в разгар боя, когда артиллеристы уже пристрелялись по вражескому кораблю, это делать нежелательно.

— Дизель останавливать нельзя! — твердо отвечает механику Царевский.

— Что случилось? — спрашивает его находящийся на мостике капитан–лейтенант Аверчук.

— Авария в машине, а ход сбавить нельзя, — невесело сообщает Царевский.

Аверчук легко сбегает по ступенькам трапа, по скользкой палубе и открывает люк в машину. Оттуда поднимается перегретый маслянистый воздух. На палубе зима, а внизу тропическая жара. Спустившись в машину, Аверчук видит у аварийного дизеля коммуниста мичмана Иванова. Дизель работает. Увидев Аверчука, мичман докладывает;

— Никогда еще не приходилось так делать, но постараемся заменить болты, не останавливая машины!

Дизелисты Гречишкин и Волкодав помогают мичману. В это время корабль снова вздрагивает от залпов собственных пушек, а через несколько минут слышится резкий [44] звонок. «Командир, наверное, на мостике волнуется!» — Аверчук снимает телефонную трубку.

И вдруг слышит веселый, довольный голос Царевского:

— Молодцы машинисты, так держать! Сейчас комендоры влепили снаряд прямо в трубу миноносца!