Степан Калинин - Размышляя о минувшем

Все с нетерпением ждали приема у Сталина. О возможности такого приема говорили с первого дня совещания. «В Кремле–то уж, наверное, знают, как обстоит дело. Непременно скажут, к чему нужно готовиться в ближайшие месяцы», — думали мы.

31 декабря, закрывая совещание, маршал С. К. Тимошенко объявил, что вечером мы будем приняты в Кремле.

Точно в установленное время все собрались в одном из кремлевских залов заседаний. Ждать пришлось всего несколько минут. Сталин поздравил нас с наступающим Новым годом и успешным окончанием совещания. Затем с небольшой, составленной из общих фраз речью выступил К. Е. Ворошилов.

Того, чего мы ожидали, не случилось. Ни Сталин, ни Ворошилов ни слова не сказали о реальной возможности развязывания в ближайшее время фашистской Германией войны против Советского Союза.

«Видно, пока не время говорить об этом», — думали мы, направляясь после приема в Центральный Дом Красной Армии на новогодний праздник.

В Новосибирск я вернулся с какой–то неосознанной тревогой на душе. Рассказал руководящему составу штаба об основных задачах, которые были поставлены перед войсками на Всеармейском совещании. При этом особый упор сделал на необходимости решительно бороться с условностями и послаблениями в обучении войск. А сам все время думал: «Как избежишь условностей, если в округе очень мало танков? Всем надоело обозначать их флажками. Не до нас пока, видимо. В первую очередь боевая техника идет туда, где она всего нужнее — в приграничные округа».

Острый недостаток ощущался в войсках округа и в артиллерии, особенно зенитной и противотанковой. Мало было самолетов. И все же мы старались прилагать максимум усилий к тому, чтобы готовить войска в соответствии с требованиями времени. В дивизиях почти непрерывно шли полевые занятия и учения. Никогда, пожалуй, прежде не уделялось в округе так много внимания полевой выучке личного состава и штабов, как в тревожные предвоенные месяцы.

В Сибирском военном округе на 22 июня 1941 года были назначены окружные маневры. Я вместе со штабом находился в двухстах километрах восточнее Новосибирска, на опушке густого леса. Три дивизии сосредоточивались в исходных районах. Еще одна готовилась к переброске в район учений на транспортных самолетах. Ее личному составу предстояло высадиться в тылу «синих». Такой массовый воздушный десант в тот период в нашем округе был новшеством.

Отданы последние распоряжения. До начала действий оставалось не более двух часов. Некоторые штабные командиры удобно устроились под развесистыми кронами деревьев, готовые в любую минуту приступить к исполнению своих обязанностей. Тут не ощущалось такой жары, как в поле. Где–то вдали слышалось урчание авиационных моторов. Лес хранил величавый покой.

И вдруг что–то случилось. Примерно часов в семь вечера по местному времени из соседней деревни к нам в лес прибежал обычно неторопливый и степенный комендант штаба Передков. Запыхавшийся, возбужденный, он еще издали выпалил:

— Война!.. Фашисты напали на Советский Союз. Бомбят наши города…

Отдав распоряжение всем частям и штабам немедленно вернуться на зимние квартиры, мы уже через полчаса мчались в Новосибирск. Никогда дорога не казалась такой плохой, как теперь. Любое, даже минутное замедление движения выводило из равновесия. Нужно было как можно быстрее попасть в штаб округа.

В соответствии с полученной директивой, из соединений округа предстояло за несколько дней сформировать готовую к боевым действиям 24‑ю армию. Командовать ею было приказано мне. В течение суток требовалось завершить в основном формирование армейского штаба.

Ночью в штаб округа прибыл секретарь ЦК ВКП(б) Андрей Андреевич Андреев. Ознакомившись с директивой и нашими мероприятиями по формированию армии, он сказал, что на период мобилизации и перевозки войск остается в Новосибирске.

— Потребуется помощь, обращайтесь ко мне в любое время, — добавил Андрей Андреевич.

Мобилизация проходила успешно. В ее осуществлении деятельное участие принимали секретари обкомов, горкомов и райкомов партии, местные советские работники. Любые затруднения незамедлительно решались на месте. Лишь по некоторым вопросам, связанным с перевозкой войск, пришлось обращаться за помощью к секретарю ЦК.

25 июня получили новую директиву Ставки. В ней предписывалось: 24‑ю армию перебросить на запад и развернуть на рубеже Ржев — Дорогобуж. Погрузку частей армии начать 26 июня. Мне с руководящими командирами штаба немедленно вылететь в Москву, где будут даны дополнительные указания.