Степан Калинин - Размышляя о минувшем

Помню, после очередного тактического учения, проведенного в 107‑й стрелковой дивизии, созвали мы средний командный и политический состав на совещание, чтобы посоветоваться по вопросам дальнейшего улучшения полевой подготовки красноармейцев и младших командиров. Я выступил с небольшим докладом, обратил внимание собравшихся на то, что некоторые из них при обучении подчиненных допускали шаблон, упрощенчество, условности.

— Сейчас время мирное, товарищ командующий, поэтому приходится прибегать к известным условностям в обучении, — заявил на это один из командиров рот. — А на войне, если она начнется, боевая обстановка сама подскажет, как лучше применяться к местности, окапываться, строить укрепления. Да и укрепления–то, наверное, не потребуются. Ведь мы готовимся не к обороне, а к наступлению, будем бить врага на его же территории.

Выступившие вслед за ним другие участники совещания хотя и не соглашались в полной мере с подобным «шапкозакидательским» настроением, но и критиковали его не очень уверенно, робко. Чувствовалось, что многие не представляли себе в достаточной мере всех трудностей войны, во всяком случае, надеялись на легкую победу. Объяснялось это, пожалуй, прежде всего недостатками нашей воспитательной работы. В лекциях, докладах, беседах, на учебных занятиях слишком уж много говорилось о слабости армий капиталистических государств, о нежелании их личного состава участвовать в захватнических войнах, тем более в войне против Советского Союза — первого в мире социалистического государства.

Серьезные уроки для подготовки войск извлекли мы и из опыта боев нашей армии с японскими захватчиками на Халхин — Голе, из освободительного похода советских войск в Западную Украину и Западную Белоруссию, из вооруженного конфликта с Финляндией. На очередь дня вставали такие вопросы, как обучение штабов и войск действиям при прорыве сильно укрепленной обороны противника, в населенных пунктах, в окружении, в условиях бездорожья. Значительно больше внимания стали уделять действиям на лыжах, ночным боям, ведению боя в траншеях, в лесу, обеспечению непрерывной разведки. Всем этим, разумеется, войска округа занимались и прежде, но по мере накопления Красной Армией боевого опыта совершенствовались и методы обучения.

Комплектование войск Сибирского военного округа производилось в основном за счет местных контингентов, а выносливость, упорство и настойчивость сибиряков давно известны. Своей выдержкой, умением самоотверженно действовать в любых условиях они прославились в годы первой мировой войны, а особенно в боях против Колчака и японо–американских интервентов. Находчивости, выносливости многих из них нередко приходилось буквально поражаться и в условиях мирной учебы.

Как–то с начальником штаба округа во время зимних маневров мы ехали на полигон, где артиллерийские части вели ночные боевые стрельбы. Ночь. Мороз не менее 35 градусов. Дорога во многих местах заметена сугробами. Еще вечером было приказано разместить личный состав по окрестным деревням. Мы были уверены, что в степи не осталось ни одного человека. И вдруг у самой дороги увидели составленные «в елочку» лопаты. Здесь же были свалены в кучу катушки телефонного кабеля. Остановились, подошли поближе. Видим, из–под снега торчит носок валенка. Ну, думаем, ЧП: кто–то замерз. Попробовали потянуть валенок на себя и сразу же услышали голос:

— Кто там еще?

— А ну вылезайте из берлоги. Кто вы? Какой части?

— Я‑то кто? Красноармеец. Кому же еще быть.

Он неторопливо поднялся, отряхнул снег с полушубка и шлема и, повернувшись к нам, спросил в свою очередь:

— А вы кто такие?

Мы назвались.

— Виноват, товарищ командующий. Не признал. Красноармеец Филимонов из батальона связи семьдесят восьмой стрелковой дивизии. Тут сложено наше имущество. Лошади устали, не могли все увезти. Старшина оставил меня караулить.

— Так вы же замерзнете!

— Ничего. Я снегом укрылся. А под снегом теплее. Только бы не заснуть.

— Грузите свое имущество к нам в сани. Отвезем вас в дивизию, — предложили мы бойцу.

— Разрешите остаться, товарищ командующий. За мной теперь уже выехали. А не обнаружат на месте, искать будут. В такую погоду еще заплутаются, сами замерзнут.

— Хорошо, оставайтесь, — согласился я. — Но возьмите у нас тулуп.

— Не надо, товарищ командующий. Я же говорю, что за мной должны скоро приехать.