Сергей Михеенков - Солдатский маршал [Журнальный вариант]

Жиздринская наступательная операция проводилась силами 16‑й армии генерала Баграмяна. Задачи Баграмяну были поставлены серьёзные: прорвать фронт в восемнадцатикилометровой полосе в районе Запрудное, Высокая юго–западнее города Сухиничи и наступать на Жиздру, а затем на Брянск. Совместно с войсками Брянского фронта охватить и взять Брянск.

Армия имела в своем составе шесть стрелковых дивизий и одну стрелковую бригаду. Для усиления удара и развития успеха сюда же, во второй эшелон, прибыли 9‑й танковый корпус и танковые бригады.

Приготовления наших войск, переброска достаточно крупных танковых резервов не прошли незамеченными противником. Немецкое командование спешно усилило свои войска в районе Жиздры и Сухиничей двумя пехотными дивизиями, а также перебросило на угрожаемый участок до 100 танков и штурмовых орудий, на предполагаемых местах прорыва сосредоточило противотанковую артиллерию.

22 февраля 1943 года 16‑я армия перешла в наступление. Сразу стало очевидным, что противник успел создать здесь мощнейшую оборону. Везде, где войскам 16‑й армии удавалось достигнуть каких–то успехов, тут же следовала контратака с танками и при поддержке авиации. К 28 февраля наши подразделения смогли захватить ряд населённых пунктов, превращённых противником в опорные пункты, и продвинуться в глубину до пяти–шести километров. Но Баграмян к этому времени ввёл в дело все свои дивизии и рассчитывал уже только на второй эшелон. Однако танковые части второго эшелона ему не подчинялись. Превратить вклинение в прорыв 16‑я армия уже не могла — выдохлась.

Баграмян запросил резервов. Но Конев вводить в бой танковый корпус не решился. Что произошло, неизвестно. Скорее всего, Конев понял всю абсурдность проводимой операции и решил приостановить её на той стадии, когда в мясорубку под Жиздрой ещё не был брошен танковый корпус генерала Шамина. Вооружённый в основном ленд–лизовскими танками «валентайн» с лёгким бронированием и слабой 57‑мм пушкой, а также ещё более уязвимыми для немецкой противотанковой артиллерии отечественными Т-60, он не сыграл бы решающей роли, а только увеличил потери.

Немцы же усилили свою группировку 5‑й танковой и двумя пехотными дивизиями, спешно переброшенными с ржевско–вяземского выступа.

Позже, в марте, когда Конев будет проводить наступательную операцию под Старой Руссой, на севере, генерал Соколовский бросит 11‑ю армию Баграмяна вперёд с той же целью, пытаясь развить успех на тех же направлениях. Но результат окажется тем же, только более кровавым.

Сталин, однако, положительно оценил действия 11‑й армии, и вскоре она стала именоваться 11‑й гвардейской.

Сам Иван Христофорович Баграмян, вспоминая кровавые дни и ночи под Жиздрой, в своих мемуарах написал: «Должен признаться, что уже в то время я видел, что причина невыполнения армией поставленной задачи сводилась не только к нашим упущениям. Почти все наступательные действия на западном направлении весной 1943 года носили отпечаток торопливости, спешки. Тогда у всех нас были еще свежи достигнутые под Сталинградом блестящие победы Красной Армии, положившие начало массовому изгнанию фашистских оккупантов с советской земли. В той обстановке многим казалось, что моральный дух врага надломлен, и если не дать ему опомниться, непрерывно наносить удары на все новых и новых направлениях, то он вскоре будет окончательно сокрушен. К сожалению, даже у некоторых командующих войсками фронтов появилось такое ошибочное убеждение и настойчивое желание поскорее добиться успехов, подобных сталинградскому триумфу».

Иван Христофорович был очень деликатный и очень осторожный человек. Он сказал, что мог.

А вот чем так подвёл Конева командарм 5‑й армии Черевиченко, остаётся тайной.

О Черевиченко Конев вспоминал со сдержанной неприязнью.

Генерал Черевиченко в годы войны прославился тем, что его 7‑й стрелковый корпус успешно дрался в Берлине и брал рейхстаг. Егоров и Кантария — из 7‑го корпуса.

Что же было до Берлина? В начале войны самая мощная на южном участке фронта 9‑я армия оказывается разбитой и отступает. Её командующего генерала Черевиченко отстраняют от должности. Но вскоре он уже командует Южным фронтом. Доводит до катастрофы и фронт. И вот — на 5‑й армии… С 5‑й его убирают вместе с Коневым. В один день. Но если Конева вскоре возвращают, то Черевиченко в распоряжении Ставки находится до апреля 43‑го. Потом его всё же снова ставят на командную должность — заместителем командующего фронтом. Но… не растёт жито на камне. Какое–то время он состоит кем–то при Военных советах армий и фронтов. В 44‑м получает в управление Харьковский военный округ. И что же? В архивах хранится документ — приказ Сталина от 27 января 1944 года, в котором говорится о безобразном состоянии запасных частей округа: дезертирство среди бойцов, пьянство, воровство, мордобой среди офицеров; личный состав запасных частей голодает, бойцам не хватает даже хлеба, нет обуви, обмундирования… Этим же приказом Верховный отстранил Черевиченко от должности командующего округом. Но Черевиченко был другом Жукова. Вместе когда–то служили в кавалерийской дивизии в Белорусском военном округе. И Жуков, командуя войсками 1‑го Белорусского фронта, нацеленного на Берлин, берёт старого друга к себе. Назначение произошло 27 апреля 1945 года.