Борис Крамаренко - Плавни

— Это он к тебе еще не привык, Тимофей, — старался успокоить Кравцов. — Ты с ним поласковей… Хлеба с солью али морковку, конь и привыкнет.

Тимка, потирая ушибленное место, мужественно улыбался.

…Во время вечерней уборки к Тимке, тщательно чистившему шею Котенку, подошел пожилой казак с черными усами.

— Шеремет?

Тимка покосился на казака и сказал:

— Вы бы, дядя, отошли подальше, а то бьется почем зря.

Но казак хлопнул Котенка по гладкому крупу и, прикрикнув на него, прошел ближе. Котенок прижал уши и попытался лягнуть казака, за что получил от него хлопок по брюху. Взяв из рук Тимки щетку и скребницу, казак быстрыми, ловкими движениями стал счищать набившуюся в шерсть лошади пыль. Котенок присмирел. Лишь прижатые уши да злые глаза выдавали его недовольство.

Вычистив одну сторону, казак отдал Тимке щетку.

— Вот так–то, браток, треба. Меня, при царе Миколке, твой батько, царство ему небесное, во как напрактиковал! — И, помолчав, добавил: — Дюже нравный был. За каждый пустяк по морде.

Тимка хотел обидеться, но в голосе казака не было злости, — лицо его выражало участие, и в карих глазах светилось добродушие. Тимка почувствовал к нему расположение.

— А вас, дядя, здорово мой батько бил? — спросил он и тотчас же понял всю неуместность вопроса.

— Меня? Конешно, бил. Ну да это давно было… Как–нибудь расскажу, а теперь кончай зачищать, сейчас на водопой поведем.

Казак ушел. Тимка, стараясь ему подражать, стал чистить коня и дочистил его благополучно.

После уборки, напоив коней и заведя их в конюшню, бойцы стали в кладовой в очередь за зерном. Когда Тимка держа в подоле чекменя высыпанную ему мерку ячменя, хотел бежать к своему коню, его остановил Кравцов.

— Беги домой снидать, да в гарнизон дежурить. — И погладив рыжеватый ус, усмехнулся. — Да ежели пошлют куда, поводья дюже не распускай.

5

…Тимка сидит в просторной комнате — канцелярии начальника гарнизона — и дремлет. На столах и на полу храпят ординарцы, присланные из других взводов. В соседней комнате спит дежурный взвод пешей сотни.

Старинные, в резном футляре, часы прохрипели три раза. В коридоре скрипнула половица, дверь отворилась, и в комнату вошел начальник гарнизона Петров.

Тимка вскочил и вытянулся. Петров прошел мимо него в свой кабинет и закрыл за собой дверь. Тимка слышал, какой чиркал зажигалкой, потом вновь все смолкло и лишь переливчатый храп уставших за день людей нарушал ночную тишину.

Прошло с полчаса, Тимка прилег на лавку и незаметно заснул. Ему приснились конюшня него конь Котенок. Тимка подходит к нему с ломтем пшеничного хлеба. Конь обнюхивает протянутую руку и вдруг повертывает к Тимке морду и тихонечко смеется. В сумерках блестят его белые зубы.

— Ты чего? — испуганно шепчет Тимка. Крупный пот выступает у него на лбу, он хочет бежать, но ноги словно вросли в пол.

— Хи–хи–хи-хи! — смеется хитро Котенок. — Хи–хи–хи-хи!

— Аа–а–а-а! — вырывается из Тимкиного горла дикий вопль, и он просыпается. Склонившись над ним, стоит начальник гарнизона и шепчет:

— Тише, дурак, чего орешь? Людей разбудишь.

Тимка с минуту ничего не может понять, потом, вспомнив, где он находится, поспешно вскакивает с лавки.

— Тише–е–е! — шипит Петров. — Иди за мной да подбери папаху… Тоже казак!

Тимка идет за Петровым, стараясь ступать как можно тише.

— Закрой дверь и подойди ко мне, — сказал Петров, надписывая конверты.

Тимка нерешительно шагнул к столу.

— Ты как в сотню попал?

— Меня Хмель взял…

— Ты что — родня ему?

— Нет… чужой, — отвечает Тимка, краснея до ушей.

— А Григорий Шеремет как тебе доводится?

— Батька… убит еще в прошлом году.

— Убит? А вот мне почему–то думается, что он у полковника Дрофы.

Кровь отхлынула от лица Тимки. Он испуганно поглядел на Петрова и шагнул к окну. Блеснула мысль: «Не прыгнуть ли во двор?»

Петров подошел вплотную к Тимке.

— Ну, чего перепугался? Я и о брате твоем кое–что знаю. Да ты не бойся, мы с твоим братом — друзья.

Тимка недоверчиво покосился на него. Его сердце учащенно билось, в голове спутались все мысли. «Влип, — решил он, — знает, все знает, собака! Это он нарочно ласковым притворяется». — Тимка отступил на шаг и опять оглянулся на окно.

Петров засмеялся.

— Вот ты какой, брат… ого! Ты меня не бойся. Мы с тобой друзьями будем. — Он взял два письма и протянул одно из них Тимке.

— Возьми. Из кожи вылезь, а передай это как можно скорее полковнику Дрофе. Спрячь это письмо получше. А вот этот конверт положи за пазуху, и, если кто спросит, куда едешь, то покажи его и отвечай, что я послал тебя на Чернояровский хутор к председателю ревкома. Понял?