Сергей Смирнов - Герои блока смерти

Но до последнего времени мало кто знал, что в истории Маутхаузена есть одно событие, особенно мрачное и трагическое, которое, казалось, навсегда останется легендарным, таинственным, как смутное и стершееся предание, доходящее до людей из глубины древних времен. Это событие, случившееся в первых числах февраля 1945 года, — восстание и массовый побег узников так называемого блока смерти.

Блок смерти в лагере смерти! Разве не звучит это как нелепый парадокс, как неуместная и кощунственная игра слов? Разве бывает на свете что-нибудь полнее и окончательное смерти?

Но ведь смерть может быть быстрой и медленной, легкой и мучительной, неизбежной или только возможной, внезапной или изнуряющей человека нестерпимо долгим ожиданием ее. Если все узники лагеря Маутхаузен знали, что для них смерть всегда возможна и в той или иной степени вероятна, то те, кто попадали в блок смерти, не сомневалась, что их гибель неизбежна и что при этом она будет особенно мучительной, полной страданий и придет к ним, сопровождаемая бесконечным изнурением и изощренным унижением тепа и человеческой души. Недаром эсэсовцы издевательски говорили смертникам, что из этого блока можно выйти только одним путем — через трубу крематория.

Блок смерти возник в последний год существования Маутхаузена. В первой половине 1944 года сотни узников несколько месяцев работали, возводя гранитную стену, отгородившую дальний угол лагерной территории. Эта стена была высотой в три с половиной метра и толщиной в метр. На гребне ее укрепили железные кронштейны, круто загнутые внутрь, и на них с помощью изоляторов в несколько рядов подвесили колючую проволоку, которая всегда находилась под электрическим током высокого напряжения. По углам над стеной поднялись три деревянные вышки, где стояли спаренные пулеметы на турелях, наведенные в центр двора, и сильные прожекторы, с наступлением темноты заливавшие двор ярким светом. Пулеметы всегда были на боевом взводе, и около них неотлучно дежурили эсэсовцы.

В тесном прямоугольнике, отгороженном этой стеной, оказался всего один барак лагеря с порядковым номером 20. Поэтому блок смерти иначе еще назывался блоком номер 20, или «изолирблоком». И в самом деле он был надежно изолирован от всего окружающего мира и даже от лагеря. С того самого момента, как блок смерти «вступил в эксплуатацию», — с лета 1944 года — люди, исчезавшие за его двойными железными дверьми, уже не появлялись оттуда живыми. Узники общего лагеря иногда наблюдали издали, как в эти двери эсэсовцы загоняю палками то большие партии пленных в несколько сот человек, то совсем маленькие группы, а то и одиночных смертников, но они никогда не видели, чтобы кого-нибудь выводили из этих дверей. Только каждый день выезжала из ворот блока смерти машина или тележка, нагруженная трупами, и сваливала их у крематория. Случалось, порой, что за день оттуда вывозили до трехсот мертвых тел. И вид этих мертвецов был таким, что он пугал даже ко всему привыкших узников из команды, обслуживавшей печи крематория. Скелеты, туго обтянутые тонкой пленкой кожи, покрытой страшными язвами, болячками, синяками от побоев и даже огнестрельными ранами, казались давно высохшими мумиями: можно было предполагать, что те, кто еще остался там, в блоке, почти ничем не отличаются от этих страшных мертвецов, но они еще двигаются, живут, страдают и, как выяснилось позднее, даже борются.

Кто содержался в блоке смерти и что происходило там — все это оставалось неизвестным, никто из остальных узников Маутхаузена не имел доступа туда. Даже бачки с лагерным супом — баландой — пленные из команды, работавшей при кухне, оставляли у дверей блока смерти, а внутрь их вносили сами эсэсовцы. Судя по количеству этой баланды, в первый период существования блока смерти, летом 1944 года, там содержалось несколько тысяч узников, но число их уменьшалось с каждым месяцем, и после нового, 1945 года супа туда доставляли меньше, чем на тысячу человек. Среди узников лагеря ходили слухи, просочившиеся, видимо, через солдат охраны, что в блоке смерти содержатся главным образом советские офицеры и политработники и что для них там создан такой режим, перед которым бледнеют все обычные ужасы Маутхаузена.

Впрочем, и без этого было ясно, что в «изолирблоке» творятся дела, которые превосходят все, что можно себе вообразить. Пленные, содержавшиеся в соседних с блоком смерти бараках, каждый день слышали, как из-за этой 3,5-метровой стены доносились дикие, нечеловеческие крики истязуемых людей, крики, заставлявшие содрогаться даже их, многострадальных узников Маутхаузена.