Анатолий Матвиенко - Укус хаски (сборник)

– Он – баронет, совсем не из бедной семьи. По вашей таксе ему хватит денег, чтобы выкупить всю итальянскую армию, сдавшуюся в плен. Виски?

– Благодарю, не стоит. Скоро лететь назад, а после виски меня укачивает. – Американец уселся возле стола, закинув ногу за ногу. – Генерал, во всей этой грядущей авантюре есть несколько неприятных моментов.

– Несколько – слабо сказано, – согласился Монтгомери. – Что лично вас больше всего волнует? До высадки чуть больше недели, что-то менять слишком поздно…

– Но не поздно подумать, что делать дальше. Александер слишком полагается на экспромт. Я бы снял его с командования операцией, но у него в Военном министерстве мощные связи. Допустим, вы сумеете закрепиться и двинуться нам навстречу. В общем, я в этом не слишком сомневаюсь, – острый ноготь Эйзенхауэра чёркнул по карте Сицилии на столе у англичанина. – А дальше? Сразу двигать к Палермо? Или ждать, пока нам разрешат переправить на Сицилию ещё несколько дивизий?

– Я бы высадил десант в Калабрии, – уверенно предложил Монтгомери. Он не добавил, что взял бы командование операцией на себя, обходясь без американских подсказок, зная, насколько ревниво Эйзенхауэр относится к подобным заявлениям. – Тогда три немецкие дивизии и остатки итальянцев мы раздавим в Сицилии. Иначе они эвакуируются на материк.

– Иной раз думаю, что вы, англичане, это какая-то нация самоубийц. Да, разгром сицилийской группировки на севере острова укрепит наш успех… Но в Калабрии десант погибнет. По суше и по железной дороге враг гораздо быстрее перекинет подкрепления, чем мы – морем.

– Да, жертвы будут, Дуайт. Но меньше, чем потери в боях с немецкими полками, если их выведут с Сицилии.

– Грёбаная арифметика! – Эйзенхауэр хлопнут пятернёй по столешнице. – Эта ваша британская жертвенность меня всегда раздражала. Сколько же вы людей уложили, пытаясь внушить наци, что Сицилия – не ближайшая цель десанта?

– Один экипаж «дакоты», польский. Он упал у Сицилии с кучей карт Греции, греческими разговорниками…

– Польский? То есть людей второго сорта? Бернард, вы же современный человек, а до сих пор делите всех на первый сорт, то есть истинных британцев, и остальной мир. У фюрера точно такая же точка зрения… Не перечьте мне. И один, и два, и десять экипажей гибнут во время авианалётов. Но от огня врага. Вы убили своих своими же руками. Молитесь, чтоб история не выплыла наружу. Собственно, об этом я и хотел с вами поговорить – уточнить детали операции, чтобы она принесла нам как можно меньше потерь. Скоро высаживаться на материк, избиратели в Соединённых Штатах спрашивают – надо ли это рядовым американцам? Рузвельту не просто их убеждать…

– Война и политика неразрывны.

– Да. И я думаю, что десант в Сицилию задуман не только как расчистка Средиземного моря для нашего судоходства. И не только как плацдарм для захвата Италии. Политика тоже важна. Само название операции – «Хаски»…

– Кстати, Дуайт, кто её придумал?

– Точно не знаю, но, по-моему, это был ваш неугомонный премьер. Он второй год рассыпается в обещаниях Сталину расширить военные действия на Западе. До сих пор основная война с Гитлером идёт на Востоке. Черчилль где-то прочёл, что сибирские лайки стаей охотятся на медведя и чтобы он их не растерзал, одна или две постоянно крутятся у него за спиной и время от времени кусают в задницу. Не знаю, правда ли это про охоту на медведя или толстяк как обычно всё выдумал. Но он видит сицилийскую операцию именно как укус хаски в медвежий зад. Русским полегчает. За год они ещё потреплют нашего общего врага, тогда и мы войдём в Европу – через Ла-Манш или через Италию, не столь важно.

У Эйзенхауэра своё деление на людей первого и второго сорта, подумал Монтгомери. Задержка с высадкой на материк и тактика одних лишь укусов в филейную часть немецкого зверя неизбежно повлекут дальнейшие потери у русских. Но американца почему-то это не так волнует, как судьба нескольких поляков на Сицилии.

След от ногтя американского генерала, отметившего на карте зону высадки и развёртывания британской 8-й армии, перечеркнул кружочек городка Пакино пополам.

4 июля 1943 года. Белгород

Накануне решающего наступления на Курск у генерал-фельдмаршала фон Манштейна дико болела голова. В часы, когда он должен был находиться в своём штабе и контролировать последние шаги перед операцией, Гитлер дал «более важное задание». С фюрером не спорят, и командующий южной группировкой бросил войска, чтобы лететь в Бухарест ради награждения маршала Антонеску золотым знаком за крымскую кампанию! После пышных празднеств и обильных возлияний 55-летний фон Манштейн, обычно не перебиравший, чувствовал себя отвратительно. В «юнкерсе» немилосердно болтало, и когда самолёт поздно вечером 3 июля приземлился в Белгороде, немецкий командующий был готов рвать голыми руками и своих, и чужих…