Николай Прокудин - Романтик

— Владимиров Васька и Якубов — за мной! Посмотрим, что у нас в тылу творится.

— Дубино! На связи! Остаешься вместо меня, и следите за каналом внимательно.

— Понятно.

— Не «понятно», а есть, так точно.

— Есть, товарищ лейтенант. Вы все время к словам придираетесь.

— Ни придираюсь, а к порядку приучаю.

Мы двинулись по длинному извилистому лабиринту дувалов. Ход сюда, ход туда. Арыки, тропа, стены. За стенами — виноградники, огороды, сады, сараи. И никого. Ни одной живой души. Двор за двором, сарай за сараем, дом за домом, виноградник за виноградником. Никого. По крайней мере, никто не стрельнул, ни бросил гранату. Но никто не встретил и хлебом — солью. Нам здесь не рады — это факт.

Растяжки нами расставлены, сюрпризы приготовлены для встречи незваных гостей. Можно возвращаться, отдыхать.

В укреплении бойцы разожгли костер, что-то варили, пахло вкусно. Курятина. Негодяи, где-то уже поймали кур, общипали, приготовили. Вокруг благоухало ароматным чаем. Жить уже веселее.

Хороший сытный обед, чай, свежий воздух, тишина… Курорт! Или санаторий. Стало более-менее сносно. А что я ожидал? На войне, как на войне. Война — это в основном ужасная тоска. Когда не стреляют. А когда стреляют — тоска с ужасами. В этом месте должен раздаться грустный смех.

Сон… Антракт. Занавес.

— Ник! Ник, черт возьми, ты почему на связь не вышел? Голос ротного был злой и противный. Связист, гад, проспал.

— Не можешь службу организовать?

— Могу.

— Так организуй! Организуй, иначе всю ночь через каждые пятнадцать минут будешь докладывать лично.

— Все понял, организую, связь будет.

— До связи.

— До связи.

Да, так прямо и разбежался — «каждые пятнадцать минут». Наверное, самого вздул комбат. Точно, наверняка сам проспал. Колесо и я под горячую руку попали.

— Колесо! Проспал?

— Чуть-чуть задремал. Минут пять.

— Может, десять?

— Может.

— Может, двадцать?

— Х-х, может.

— Колесников, черт бы тебя побрал! Не мог проспать в другой раз? Еще уснешь — убью! Спишь днем. Понял?

— Есть, спать днем.

Бойцы на постах лениво перекликались. Звездное небо, черная тьма со всех сторон, ни огонька в кишлаках.

Часовые окликают друг друга, связист вызывает экипажи БМП и отвечает роте. Двор, костерок во дворе, часовые, пускающие раз в час ракеты. Мы как бы на островке добра во враждебном безбрежном океане зла, вокруг — только ненависть и смерть.

Утром пришел прапорщик Голубев в сопровождении пулеметчика. Рожа мятая, заспанная, усталая. Все же возраст. Он постарше нас лет на пятнадцать.

— Ну что, досталось ночью от ротного? -Угу.

— Но ты не слышал, как взгрел его комбат!

— Догадался еще ночью.

— Нам прилетело бумерангом, — хихикнул прапорщик.

— Подорожник сидит у дороги, там хорошие укрепления, у него теплый кунг. «Духовской зеленки» рядом с ним нет. Ему хорошо. Лучше, чем нам.

— Это точно. А как тебе одному тут?

— Мне могло быть и лучше. А ты что, не один?

— Со мной техник, нас двое. Дежурим по очереди. У нас два поста, у каждого — БМП на посту.

— Да, ротному получше, чем нам. С Серегой ему веселей.

— Как Новый год будем встречать? Бутылка есть?

— Ты же знаешь, я не пью и тебе не разрешаю, да и не советую, ни тебе, ни Федоровичу.

— Эх, начальники, души старого прапорщика не понимаете.

Что там понимать его душу? Душа старого пьяницы. Вся его беспутная жизнь запечатлелась на лице в виде глубоких борозд, они, словно шрамы, испещрили лоб. Впалые щеки, редкая бороденка, нездоровый землистый цвет лица. Язвенник. Они с техником Тимофеем как близнецы и на лицо, и по привычкам.

Выпитая водка углубляла морщины и увеличивала их число на помятом лице, добивала желудок и печень. А, Голубев все пил и жаловался на последствия желтухи и тифа.

— Ну, ладно, я пошел обратно, грусти в одиночку, — вздохнул прапорщик и скрылся в тумане.

С его уходом я задумался. Послезавтра ночью Новый год. Надо хоть как-то отметить его. А чем?

— Владимиров, Дубино! Компот мы сварить способны?

— Способны. А зачем? — спросил «одессит».

— Новый год! Выпьем компот в двенадцать ночи.

— Лучше б водки или самогонки, — вздохнул Владимиров.

— Тебя, «наркоша», гражданка быстро сломает с твоими взглядами на жизнь. В Новый год пьют шампанское. При его отсутствии пьем компот.

Бойцы нашли алычу, сушеный виноград, на деревьях висела перезрелая айва. Сахар собрали из пайков. Будет компот!

Дубино грустно посмотрел на бак с компотом и вздохнул.