Вячеслав Миронов - Я был на этой войне (Чечня-95)

— Все, Слава, все. Мы отбили их, — с трудом услышал я.

— Давай, садись, мы тебя перебинтуем.

— Игорь.

— Да, Слава.

— Передай Юрке, что она «духовка». Что она лазутчица. Передай обязательно. Обещай.

— Обещаю, Слава, и карту отдам. Разведчики посмотрели. Там нанесена обстановка моего батальона и КП бригады очень подробно. Ты был прав, что она гадина.

— Игорь! Она — «духовка»! — в тот момент я был счастлив, что оказался прав.

Мне хотелось только одного: чтобы — если я помру и не доеду, — передали всем, что они не правы, они отпустили врага. Хотели мне вколоть ампулу с промедолом, я отказался:

— Нет, мужики. У меня с собой есть документы, вот когда я их передам Юре, тогда, пожалуйста, колите хоть цианид, а пока — везите на КП.

— Тебя к медикам надо.

— Это потом. Вначале на КП. Если не доеду, то передайте Юре, что она «духовка», это стало моей идеей фикс.

Меня погрузили на БМП, дали офицера в сопровождение и повезли. Разведчики уехали чуть раньше, до начала атаки, карту взяли с собой. Пока везли, меня пару раз рвало, и от тряски я терял сознание. Добрались на КП. Меня тут же внесли в зал для совещаний.

— Где Рыжов? Рыжова сюда! орал я на все КП. — Передайте ему, если его нет, что она «духовка»!

— Слава, тихо. Мы уже знаем, разведчики передали карту. Не волнуйся.

Я с упорством пьяного идиота все продолжал неистовствовать и кричать, что Хава, которую отпустили, — лазутчица. Сан Саныч не мог смотреть мне в глаза, только подошел и тихо сказал:

— Это, Слава, тебя Бог покарал. Предупреждение.

— Если бы ты, Сан Саныч, не отпустил ее, то и башка была моя цела, а то разжалобился с Юрой…

Пришел Юра. Завидев его с порога, я заорал снова:

— Юра! Я был прав! Она — «духовка»! Она — «духовка»! У разведчиков карта, с нанесенной диспозицией КП бригады, первого и второго батальонов.

— Слава, успокойся. Сейчас поедем к медикам.

— Хорошо, только возьми мой блокнот, там есть кое-что, может пригодиться.

— Давай, и поедем в Петропавловку.

Меня перевязали, обмыли лицо, глаз стал видеть. Юра налил мне полстакана водки и себе немного, выпили, поехали.

На каждой кочке, выбоине меня здорово мотало и начинало мутить. Водка была хорошая, значит из-за головы. Приехали к медикам. Там нас уже ждали. Я сам спустился и вошел в кабинет. Раздели, положили на холодный металлический стол. Надо мной склонился мой приятель Женя Иванов:

— Привет, Слава! Что с тобой?

— Хрен его знает, Женя, мина рванула рядом, одному бойцу снесло полголовы, а меня только зацепило. Женя, ты помнишь наш разговор, когда мы чистили аптечные склады?

— Ничего не помню, — буркнул Женя.

— Помнишь, сукин сын, помнишь. Я не хочу быть инвалидом, тем более — по голове. Если надо будет вскрывать череп, то можешь ничего не делать, чтобы совесть не мучила, просто дай мне шанс. Перед операцией я выйду во двор покурить. Договорились?

— Ни о чем мы с тобой не договорились, сейчас вкачу лошадиную дозу успокоительного, чтобы не дергался.

— Я тебе вкачу. Сделаешь то, что я тебе сказал!

— Да, пошел ты…

— Давай, смотри, позже разберемся, кто куда пойдет. Об одном прошу, если будет возможность не вскрывать череп, то не делай этого без особой нужды. Не любопытствуй, все равно там мозгов не обнаружишь. Кость.

Женя со своим ассистентом вкатили мне промедол, еще чего-то, сделали небольшой разрез кожи на лбу, достали осколок, подарили тут же мне его. Но, по их словам, не было ясной картины. И они отправили меня в госпиталь, что на Северном. Погрузили в МТЛБ с красными крестами на боку и крыше, рядом сел Юра. Поехали. От лекарств, ранения, контузии меня здорово мутило. Механик гнал машину мастерски, лихо перекидывая передачи, стараясь не сбавлять обороты; проехали «зеленку», нас не обстреляли. Поехали по Грозному. Где-то в районе центра раздалась очередь, и что-то прогрохотало по бортовой броне. Машина остановилась. Плен не входил в мои планы, тем более с пробитой башкой. Оружия у меня с собой не было, кроме «родной» гранаты. Я беспомощно посмотрел на Юру. Тот ободряюще кивнул и, отворив дверь, осторожно выглянул наружу. Старшина с кем-то переговаривался, потом распахнулась дверь, и меня осветили фонариком, прямо в глаза, сволочи! Через минуту снова поехали. Юра рассказал:

— По радио сообщили, что со стороны духов прорвался БТР и уже разгромил два блок-поста. Они думали, что это мы. Хорошо, что старшина успел запустить осветительную ракету, а то бы расхреначили нас к чертям собачим.