Кристин Ханна - Соловей

– Это тетя Изабель? – воскликнула Софи.

Вианна посмотрела в ту сторону, куда указывала пальцем дочь. Да, точно, Изабель. Вышла из переулка, с корзинкой в руках. Она выглядела… «Заговорщик» – единственное слово, которое приходило в голову.

Заговорщик. В этот миг дюжина незначительных деталей, щелкнув, встала на свое место. Картинка сложилась. Мелкие неувязки и несовпадения сами собой разъяснились. Изабель частенько убегала из Ле Жарден еще до рассвета, гораздо раньше, чем нужно, и находила массу подробных объяснений своему отсутствию, а Вианна не придавала этому никакого значения. Сломанный каблук, унесенная порывом ветра шляпка, которую пришлось долго разыскивать, злобная собака, преградившая путь.

Неужели бегает к ухажеру?

– Тетя Изабель! – радостно завопила Софи.

Не дожидаясь ответа – и материнского позволения, – Софи бросилась через улицу. Прямиком в кучку немецких солдат, лениво перебрасывающих друг другу мяч.

– Черт, – пробормотала Вианна. – Простите, – виновато лепетала она, петляя между немцами в погоне за дочерью.

– А что ты сегодня раздобыла? – Софи нетерпеливо полезла в корзинку.

И вдруг Изабель шлепнула Софи по руке. Очень сильно.

Софи вскрикнула и отдернула руку.

– Изабель! – возмутилась Вианна. – Да что с тобой такое?

У Изабель все же хватило совести смутиться:

– Прости. Я просто очень устала. Весь день толкалась по очередям. И ради чего? Телячьи кости с клочками мяса и жестянка молока. Ужасно досадно. Но я все равно не должна была срываться. Прости, Софи.

– Может, если бы ты не сбегала из дома так рано, уставала бы меньше, – заметила Вианна.

– Я вовсе не сбегаю, а спешу занять очередь за едой. Мне казалось, ты именно этого от меня хотела. Да, кстати, нам нужен велосипед. Эта бесконечная ходьба в разбитых туфлях убивает меня.

Жаль, что Вианна недостаточно хорошо знала сестру, чтобы угадать, что за странное выражение мелькнуло у той в глазах. Чувство вины? Тревога или вызов? Больше всего похоже на гордость, но с чего бы?

Софи ухватила Изабель за руку, и втроем они направились домой.

Вианна старательно не обращала внимания на перемены в Карриво: наци, захватившие все улицы и площади городка, плакаты на старинных стенах (недавно появившиеся антисемитские были отвратительны), красно-черные флаги со свастикой над парадными дверями и на балконах. Жители потянулись прочь из Карриво, оставляя свои дома немцам. Ходили слухи, что многие перебираются в Свободную Зону, но наверняка никто не знал. Магазинчики закрывались, и, похоже, надолго.

Заслышав шаги позади, Вианна проговорила, не меняя обычного тона:

– Пошли быстрее.

– Мадам Мориак. Могу ли я вас прервать?

– Боже правый, он тебя преследует? – проворчала Изабель.

– Герр капитан. – Вианна медленно обернулась. Люди на улице неодобрительно косились в их сторону.

– Я хотел сказать, что сегодня вернусь поздно и, к жалости, не буду за ужином.

– Какой ужас. – Приторно-сладкая ирония в голосе Изабель была точно пережженная карамель.

Вианна никак не могла сообразить, зачем все-таки он ее остановил.

– Я оставлю вам что-нибудь…

– Nein. Nein. Вы очень добрая. – И замолчал.

Вианна насторожилась.

Изабель, не выдержав, нарушила повисшее молчание:

– Мы вообще-то торопимся домой, герр капитан.

– Я могу вам чем-то помочь, герр капитан? – поинтересовалась Вианна.

Бек шагнул чуть ближе:

– Я знаю, как вы волновались о своем муже, поэтому навел справки.

– Ох.

– Новости не очень хорошие, сожалею сообщить. Ваш муж, Антуан Мориак, попал в плен вместе с другими мужчинами из вашего города. Он сейчас заключенный, в лагере. – Капитан протянул ей список имен и стопку почтовых открыток. – Он не вернется домой.

Вианна не помнила, как выбралась из города. Смутно осознавала, что Изабель обнимает ее за талию, уговаривая переставлять ноги, что Софи щебечет рядом, сыплет вопросами, каждый из которых цепляет больно, как рыболовный крючок. А кто такой заключенный? А почему герр капитан сказал, что папа не вернется? Что, вообще никогда?

Вианна вдохнула цветочные запахи, такие родные и знакомые, и поняла, что они наконец-то дома. Моргнув, она словно очнулась и, как любой неожиданно пришедший в сознание, почувствовала, что мир катастрофически переменился.

– Софи, – строго сказала Изабель, – приготовь маме чашечку кофе. И открой банку с молоком.

– Но…

– Ступай, – велела Изабель.