Арсений Ворожейкин - Под нами Берлин

Василяка с нами не летел. Это давало нам моральное право настаивать на своем предложении.

— В конце концов, тактику делают те, кто летает и воюет, а не те, кто сидит на земле, — резко бросил Миша Сачков. — Мы за полет отвечаем головой.

— Лучше всего этой шестёрке идти вместе с нами, только выше, — предложил Саня Выборной. — Этим мы сохраним внезапность удара.

Василяку мы убедили.

— А по другим аэродромам в это время кто-нибудь еще будет действовать? — поинтересовался я.

— Неизвестно.

И эта неизвестность нас тревожила. В том районе, куда мы должны были лететь, находилось несколько фашистских аэродромов. Один даже лежал на нашем маршруте. Противник мог легко прийти на помощь Виннице. Василяка понял наши опасения и пообещал узнать.

— Скоро ли вылет?

— Сейчас.

Никто не задал вопроса: «Кто полетит?» Об этом не заведено спрашивать. Но вопрос читался на лицах у всех девяти летчиков. Не теряя времени, говорю:

— От нас пойдет шестерка: я с Хохловым, Марков с Султановым и Лазарев с Коваленко.

У летчиков, назначенных в полет, нетерпеливое ожидание сменилось суровой сосредоточенностью и тревогой. И понятно: людям, привыкшим к опасности, чужда романтика опасности. Им в кровь въелось: на фронте каждый полет — риск, шаг в новое, неизвестное.

Боевые летчики молча, не дожидаясь приглашения, подошли ко мне, остальные четверо — Николай Сопелко, Михаил Руденко, Андрей Картошкин и Максим Лихолат — остались на месте. Они только еще вводятся в строй и на боевые задания не летают, поэтому с нескрываемой завистью глядят на своих товарищей. Впрочем, не совсем так. Максим Лихолат частенько поворачивает голову в сторону высокой девушки, проходящей недалеко от нас. Это Надя Парыгина — комсорг полка. В нее влюблен Лихолат, и сейчас, увидев ее, он, кажется, уже ничем не интересуется. Девушка скрылась за углом ангара, а он, отвлекая и наше внимание, все еще вертит головой в надежде, не появится ли она снова. Хочется резко сделать ему замечание, но воздерживаюсь: нельзя перед вылетом показывать свое волнение, оно обязательно передастся летчикам и усилит тревогу.

— Когда же мы будем летать? — в чистом и звонком голосе Андрея Картошкша искренняя обида. Широкое, веснушчатое лицо по-детски нахмурено. Он, как и все остальные молодые, думал, что после военной школы на фронте кончится надоедливое учение, начнется боевая самостоятельная жизнь.

— Ничего, Андрюша, не падай духом! — с иронией вторит ему кто-то. — Мы не 1вышли ростом, не как некоторые…

Это уже несправедливый упрек мне и летчикам Коваленко и Султанову. Нетерпение молодых часто мешает быть объективным. Остающиеся на земле летчики пришли в полк намного раньше, чем Алексей Коваленко и Назиб Султанов. До прихода к нам оба летали только на самолетах связи. При переучивании на истребителях по технике пилотирования они быстро сравнялись с молодыми, пришедшими в полк из училищ. Но у Коваленко с Султановым оказалось одно преимущество: на фронте они долго работали летчиками связи и, в совершенстве освоив штурманское дело, водили самолеты днем и ночью в самую скверную погоду.

После перерыва полк начал боевую работу при неустойчивой погоде. На боевые задания эскадрилью водил я или Лазарев. Нам часто, чтобы не заблудиться, приходилось много уделять внимания ориентировке, разглядывая землю. Это отвлекало от наблюдения за небом, и вражеские истребители могли иногда внезапно нападать на нас. Были потери. И вот тут-то Коваленко и Султанов оказались. самыми нужными летчиками. Мы их взяли к себе ведомыми. Они как штурманы, мастера самолетовождения, частенько выручали нас и выводили на свой аэродром при любой погоде.

Теперь мы хорошо изучили район боевых действий. Надобность в специальных штурманах отпала. Я снова начал летать со своим прежним ведомым Иваном Хохловым, а Лазарев так и не расстался с Коваленко. Вот почему они, Коваленко и Султанов, хотя и пришли в полк позднее всех, оказались в боевом строю. Чтобы прекратить ненужные разговоры и всем сосредоточиться на задании, приглашаю подойти ко мне и молодых:

— А вы не ворчите, как старые девы, — скорее с сочувствием, чем с упреком, говорю им. — Потерпите. А пока слушайте, пригодится.

Не успел я поставить летчикам задачу, как подъехал командир полка и сообщил:

— С Винницы только что прибыла наша разведка. Там сейчас на высоте порядка четырех-пяти тысяч метров кружится не меньше десятка «фоккеров»…