Арсений Ворожейкин - Под нами Берлин

Теперь тоже все четыре Украинских фронта с конца декабря и первой половины января перешли в наступление, чтобы в первую очередь освободить Правобережную Украину. Здесь, на юге, наша армия превосходила фашистскую по численности в 1, 3 раза, а по самолетам и артиллерии в 1,7. Неплохо были проведены Житомиро-Бердичевская и Кировоградская операции. И все же из-за погоды и бездорожья фронты в середине января вынуждены были временно приостановить наступление и произвести новую перегруппировку сил и средств.

Гитлеровцы к началу 1944 года имели еще внушительную силу. Общая численность их армии превышала десять миллионов человек. Это почти столько же, сколько было и перед Курской битвой. К тому же, опираясь на мощную экономическую базу Европы, фашисты имели на Украине преимущество в танках, что значительно усилило их сопротивление.

С особым упорством фашистское командование цеплялось за берег Днепра южнее Киева в районе Корсунь-Шевченковского. Отсюда оно собиралось сбросить нас с правого берега. Здесь в результате декабрьско-январского наступления 1-го и 2-го Украинских фронтов вражеская группировка оказалась охваченной глубоко с флангов. Словно аппендикс, она протянулась к Днепру. Создались благоприятные условия встречными ударами двух фронтов отрубить и уничтожить этот слепой отросток.

Наступление началось в конце января. Одновременно войска правого крыла 1-го Украинского фронта начали Ровно-Луцкую операцию.

Наш полк, действуя в интересах этих операций, летал с полевых площадок. Они раскисали, и нам за короткое время пришлось три раза менять свое базирование. Наконец, инженерные части восстановили бетонную полосу на стационарном довоенном аэродроме Скоморохи (под Житомиром), и мы с 32-м истребительным полком нашей дивизии и со штурмовиками 525-го полка удобно разместились на нем.

3 февраля наделено была окружена корсунь-шев-ченковская группировка противника, Гитлеровцы, пытаясь организовать снабжение войск в котле по воздуху, подбросили много транспортной авиации. Перед нашими истребителями встала новая задача — блокировать с неба окруженную группировку. Это можно было сделать только уничтожением авиации противника в воздухе и на земле.

И вот за все время существования наш полк впервые должен был сопровождать штурмовиков, наносящих удар по фашистскому аэродрому, находящемуся у Винницы. На нем скопилось около сотни самолетов. Среди них много истребителей — «фоккеров» и «мессершмиттов».

Полет предстоял необычный не только по своей задаче, но и по условиям выполнении. Говорили, что где-то под Винницей находилось логово фашистов — ставка Гитлера. Многие из нас уже побывали над городом: огонь зенитной артиллерии был очень мощным, а в небе постоянно висели дежурные истребители. По данным разведки, число их доходило до двухсот. Базировались они на соседних аэродромах с Винницей. Все это обостряло чувство ответственности за выполнение задания.

9 февраля. В небе белым диском висит солнце. Кругом ничто не шелохнется. Все заполнено холодной тревожной тишиной. Даже морозного хруста не слышно под ногами: снег свежий, пушистый.

Мы, командиры эскадрилий, у землянки командного пункта полка. Майор Василяка ставит задачу на вылет. Чтобы ослабить предбоевое напряжение, он с подчеркнутой бодростью говорит:

— Погодка на редкость удачная! Вылету ничто не должно помешать! А относительно фашистских патрулей, которые постоянно висят над Винницей, так я за пять минут до вашего прихода пошлю туда шестерку «яков». Она разгонит немецких истребителей и расчистит вам дорогу.

С таким предложением мы не согласились. Прилетевшие раньше нас истребители, конечно, могут разогнать вражеский патруль, но у фашистов могут возникнуть подозрения, а не является ли эта шестерка «яков» первой ласточкой, за которой должны последовать главные наши силы? В этом случае противник примет защитные меры, что намного осложнит нам выполнение задачи, а то и совсем сорвет. Лучше лететь всем истребителям вместе со штурмовиками. И если в воздухе окажется вражеский патруль, мы с ходу уничтожим его или же рассеем.

Командир полка, когда получал боевое задание с рекомендациями о способах действия, не всегда задумывался, а соответствуют ли они, рекомендации, создавшейся обстановке. Он и сейчас не без раздражения заявил:

— Не могу! Указания свыше даются не для обсуждения, а для исполнения!

— Это не указания, а рекомендации, — заметил я, — и мы должны их обсудить.