Арсений Ворожейкин - Под нами Берлин

— Надо сделать так, чтобы вблизи Львова и носа не показал ни один фашистский самолет, — поставил задачу полку комдив Герасимов.

Группу возглавить поручено мне. Летчики, все как один, выразили желание лететь. Отобрать надо лучших, и не просто лучших, а чтобы группа была слетанной, иначе нам удачи не видать.

Взгляд остановился в первую очередь на командире эскадрильи Сане Вахлаеве и помощнике командира полка по воздушному бою и стрельбе Николае Худякове. С ними вместе пришлось провести не один десяток воздушных боев еще прошлый год в 728-м полку. Мы в воздухе давно научились понимать друг друга. Саня — Герой Советского Союза, Николай — представлен на Героя. А что касается его судимости за катастрофу Игоря Кустова, то она давно с него снята. Коля Худяков сейчас особенно возбужден. Здесь, на аэродроме Куровицы, 22 июня 1941 года его застала война. Здесь он получил свое первое боевое крещение. Спустя три года он снова возвратился сюда. Ну как он может быть равнодушным к такому ответственному заданию — прикрыть Львов, который на его глазах был взят фашистами и теперь освобожден!

А вот еще двое летчиков с Золотыми Звездами Героя: старшие лейтенанты Петр Грищенко и Володя Денисенко. На их счету по 25 личных побед. Лучшие асы воздушной армии.

С командирами эскадрилий Аркадием Коняевым и Яковом Шишкиным я познакомился только здесь, в полку. Правда, о них я слыхал и раньше, но встречаться не приходилось. Теперь-то я убедился — отличные командиры и смелые воздушные бойцы. И вообще, руководящий состав в полку, включая и командиров звеньев, подобрался крепкий. И в этом немалая заслуга Андрея Петрушка. Он умеет ценить хороших летчиков. Хорошие летчики часто не уживаются с нелетающими командирами. В 728-м полку с Василякой не поладили Саня Вахлаев и Николай Худяков. Они ушли из полка. И Иван Семенович Козловский, который пропал после боя под Курском, прислал нам из госпиталя письмо и сообщил, что скоро поправится и снова будет летать, но не вернется в полк из-за Василяки.

У моего нового напарника Захара Самсоновича Мшвидобадзе в глазах беспокойство. Видимо, он не уверен, полетит ли сейчас. Я все ходил в паре со штурманом Николаем Шарандой. Вчера слетал с Захаром. Замечательный летчик. Лучшего ведомого и не найти. Везет мне на грузин. Хороши ребята!

В строю нет заместителя командира полка по политической части майора Гурия Андреевича Хатнюкова, но он тоже хочет быть в этом полете, о чем сейчас договаривается с Петруниным. К моему огорчению, командир полка не разрешил Гурию лететь с нами. По его мнению, комиссару сейчас со звеном нужно дежурить на аэродроме в готовности взлететь нам на помощь. И Петрунин прав: в важных делах должен быть резерв.

Поднялись десяткой. В небе ни облачка. Воздух чист и прозрачен! Вокруг Львова опустели поля. Война откатилась к Карпатам и Висле. Здесь же, на земле, словно свежие раны, остались только следы боев: окопы и воронки от бомб и снарядов, сгоревшие села и деревни. Сам город не узнать. Он расцвел и с высоты похож на цветастый ковер с наибольшей яркостью красок в центре. Здесь сгрудились люди в своих праздничных нарядах.

Чтобы не тревожить людей на митинге шумом моторов, летаем километрах в десяти юго-западнее Львова. Две недели город содрогался от огненного смерча войны. Теперь пускай слушают мирную тишину.

Фашистские бомбардировщики, сколько бы их ни появилось, до города не прорвутся. Радиолокаторы и посты воздушного наблюдения их заметят вовремя, и наперехват могут подняться более тысячи «яков» и «Лавочкиных» 2-й воздушной армии. С одиночными же бомбардировщиками и мелкими группами справится наша десятка.

И все же нельзя не тревожиться. О митинге и боевом порядке нашей десятки гитлеровцам могут сообщить их агентура или же бандеровцы. Тогда вражеские истребители, зная тактико-технические данные наших самолетов, могут схитрить — возьмут и явятся выше нас и боем привлекут на себя наше внимание. В такой момент к городу на низкой высоте, маскируясь фоном земли, легко подобраться какому-нибудь самолету. Море людей… — промаха не будет. И торжество превратится в траур, поэтому мы особенно настороженно плаваем по небу. Каждый понимает ответственность. Ни одного лишнего движения, ни одного слова. Главное внимание — Карпаты. Здесь фронт от Львова ближе всех. Отсюда больше опасности, чем с запада: до Вислы двести километров.

В синеве двумя крапинками замаячили какие-то самолеты. Они идут со стороны Карпат. С незнакомцев не спускаю глаз, но предупреждать летчиков еще рано: пара для нас не опасна, а информация отвлечет от планового наблюдения, за воздухом.