Арсений Ворожейкин - Под нами Берлин

После дождей видимость отличная. Под нами всюду разлился поток войск. 1200 тысяч человек насчитывал 1-й Украинский фронт. Ему противостояла девятисоттысячная армия врага. И все эти массы войск в движении. Кругом Львова дым, огонь, люди, танки, артиллерия. В воздухе восьмерка «лавочкиных». Это патруль над нашими войсками. Однако, как ни много наших войск, а дорога на Самбор не перехвачена и противник устремился по ней на юго-запад. Почему не перерезан этот единственный путь отступления фашистам? С воздуха кажется просто, а на земле враг еще не только упорно обороняется, но местами и переходит в контратаки.

Северо-восточная половина города опустела. В ней как будто все замерло, застыло. Если бы не дымки разрывов артиллерии, го можно было бы подумать, что тут нет войны. Зато с противоположной стороны оживленное движение: здесь противник спешит вырваться из Львова.

А вот, заняв полнеба, идет большая колонна наших бомбардировщиков. С ними десятка два истребителей прикрытия. Дождь бомб сыплется на войска, отходящие по дороге на Самбор. Дымом и огнем пенится земля. До чего знакомая фронтовая картина! К довершению ее появилась четверка «фоккеров». Она привлекла на себя наших истребителей. Загорелся один «фоккер», второй, остальные скрылись в дыму войны. Наши истребители, довольные успехом, некоторое время беспорядочно толпились в небе, а потом спохватились, что оставили одних бомбардировщиков и заторопились к ним. В этот момент раздался тревожный голос капитана Шаранды:

— «Мессершмитты»!

Как ни отвык я от опасности, но руки и ноги рефлекторно толкнули «як», точно мяч, в сторону, а глаза. сами уперлись в пару фашистских истребителей, уже проскочивших нас на большой высоте. Стало душно и жутко. «Мессершмитты» могли бы нас расстрелять… Вот что значит на момент позабыть, что и в небе постоянно живет смерть.

Однако почему «Мессершмитты» не атаковали нас? Не заметили? Вряд ли: такие «птички» все видят. Скорее всего по спокойному полету приняли нас за бывалых охотников, а таких лучше не трогать, когда есть более подходящая цель. Повезло, только уж лучше такого везения не допускать.

«Мессершмитты», разогнав большую скорость, уже нацелились на бомбардировщики, истребители которых после боя еще не успели пристроиться к ним. Я несколько раз передавал по радио об опасности, но, видимо, мы работали на разных волнах. Пара «мессершмиттов», круто спикировав на бомбардировщики и сверкнув огнем, снова, взметнулась вверх и растворилась в синеве. Тут же вспыхнул бомбардировщик, а один наш истребитель, волоча за собой опасные клубы черного дыма, вяло развернулся и со снижением пошел на восток. Доберется ли? Нет. Взорвался.

Враг, подобно молнии, сверкнул и сразил два наших самолета. Они вместо нас приняли огонь на себя. Какая случайность. И Шаранда, видимо под впечатлением; этой мгновенной трагедии, спрашивает:

— Не подняться ли нам выше?

У нас 2500 метров. Высота, конечно, для безопасности полета маловата и неприятно будет, когда над головой снова появится какая-нибудь подобная парочка. Ну и что же, мне надо выполнить свою задачу — осмотреть район, где предстоит воевать. Для этой цели у нас самая подходящая высота. Только надо быть постоянно начеку. После перерыва надо тренировать себя в чувстве опасности. Трудно будет — можно прикрыться землей, она отсюда ближе, чем с 6 — 7-километровой высоты.

— Пойдем своей дорогой, — ответил я напарнику. Война есть война. Каждый должен выполнять свою задачу.

В районе Перемышля повстречали еще пару «фоккеров». Они попытались было нас атаковать, но мы своевременно огрызнулись и одного подбили, а второй поторопился скрыться. А если бы мы летели большой группой? Как знать, враг мог бы кое-кого и подловить. Вот про эти-то рыскающие по фронту парочки и мелкие группы и говорили мне на ужине летчики 728-го полка.

К утру 27 июля войска 1-го Украинского фронта освободили Львов. 30-го июля во Львове состоялся общегородской митинг. Наш 32-й истребительный полк получил приказ: прикрыть город.

В это время войска Белорусских фронтов, завершая очищение от гитлеровцев земли Белоруссии, уже достигли границ Германии — Восточной Пруссии и, начав освобождение Польши:, подошли к Варшаве. Войска нашего фронта, с ходу форсировав Вислу, вели упорные бои за расширение плацдармов в районе Сандрмира. Наступила пора полного освобождения Советской Родины от оккупантов и перенесения войны на территорию врага.