Арсений Ворожейкин - Солдаты неба

— Где врач? Почему нет врача? — раздались голоса. Но врача не потребовалось. Летчик открыл глаза и, бодро вскочив, сказал:

— Прилег на секундочку и вздремнул…

Ничем не защищенное самолюбив человека сейчас легко ранить состраданием, иронией, любым неосторожным словом. Поэтому Василяка и поспешил пожать ему руку:

— Поздравляю с первой личной победой! Только не надо отдыхать на снегу: можно насморк подцепить.

По дороге на ужин мы заглянули в дом культуры. В большом, просторном фойе танцы в полном разгаре. У стен диваны и мягкие стулья. Ослепительно сияют люстры и канделябры от передвижной электростанции. Обстановка напоминает довоенную. Да и сам дом довоенной постройки. Фашисты, отступая, не успели разрушить Скоморохи.

Крутятся парами почти одни девчата. Местные и несколько из батальона обслуживания. Наших из полка никого. Все остались на аэродроме готовить самолеты к завтрашнему дню. Летчики во время боевой работы не ахти какие любители танцев.

Маленькая, хрупкая блондинка в белом платье точно выросла перед Лазаревым и протянула руки:

— Разрешите?

Сергей удивленно глянул сверху вниз. Секунду он молча разглядывал девушку. Удивление на его лице сменилось улыбкой.

— С такой малюткой?

Видимо, этим он больно задел самолюбие девушки. Ее глаза точно выстрелили в Сергея негодованием. И все же она взяла себя в руки и примирительно-ласково заговорила:

— Зачем так? Вы богатырь-красавец. Герой! О вас, Сергей Иванович, в газете пишут…

И польщенный Сергей Иванович закружился с «малюткой».

С утра выдалась нелетная погода. У землянки КП строй полка застыл в безукоризненном равнении.

Приближается знаменный взвод. Впереди развевается кумачовое полотнище. Четко отбивая шаг по укатанному, как асфальт, снегу, идут знаменосцы. Тишина, напряженная торжественная тишина. Перед глазами алое Боевое Знамя. Под ним полк сражался в Подмосковье и на Калининском фронте, в курском небе и над Днепром, принимал участие в освобождении Киева и теперь ведет битву за Правобережную Украину.

Сорок один летчик погиб из нашего полка, пятеро уже не смогут летать. Разве можно забыть Ивана Емельяновича Моря! Недавно по пути из госпиталя к себе домой, в село Рябухино Харьковской области, он заехал к нам. Инвалид… Трудно сказать, жил бы сейчас я, если бы под Томаровкой в прошлое лето он своим самолетом не преградил путь «мессершмиттам», которые целились в меня. В такой торжественный момент невольно вспоминались те, кого нет среди нас…

Знаменный взвод встал на правый фланг. Командир полка Василяка, впервые появившийся сегодня в новом звании, отдал рапорт заместителю командующего 2-й воздушной армией по политической части генерал-майору авиации Сергею Ромазанову. Был зачитан Указ Президиума Верховного Совета СССР. Генерал подошел ко мне и, вручив две красные коробочки, крепко обнял.

«Сейчас повесить на грудь Золотую Звезду и орден Ленина или после? — думаю я. — А почему после? Разве скромность заключается в том, чтобы скрывать свои чувства и мысли? Когда тебе вручают Звезду Героя, нельзя не улыбаться, не радоваться. Ложная, манерная скромность — это ханжество».

С превеликим удовольствием я расстегнул меховую куртку, и Виталий Марков под громкое «ура» приколол к моей гимнастерке награды.

Потом начался митинг. Произносились речи. А память перескакивает в 1934 год, когда летчики А. Ляпидевский, С. Леваневский, С. Молоков, Н. Каманин, М. Слепнсв, М. Водопьянов и И. Доронин, спасшие челюскинцев, стали первыми Героями Советского. Союза. Вся страна восхищалась и гордилась отвагой и мужеством славной семерки.

Многим эти люди в то время казались необыкновенными. Про них ходили легенды. Рассказывали, что они с детства отличались от простых смертных храбростью, не знали страха, обладали необыкновенной силой. В юности я тоже считал, что герой — человек особенный, одаренный природой.

Прошли годы. Многое испытал, пережил. Познал суть храбрости и трусости. Не раз пришлось встречаться с врагами с глазу на глаз, и необыкновенное приобрело реальные черты. Я осознал истину: в жизни все. добывается трудом, волей и вдохновением, Да, именно великим душевным вдохновением. Ведь жизнь — это борьба. В борьбе нужна сила, а ее придает только вдохновение.

Теперь я знаю, как длинен и тернист путь к Герою. Герой — это характер, который шлифуется в труде, учебе и борьбе. Только они дают человеку знания, опыт и волю к победе. Храбрыми не рождаются. Храбрости люди учатся друг у друга, и она сама по себе не бывает без сомнений и страха. В бою каждый раз приходится заново быть храбрым. У кого на это не хватает идейной и психологической закалки, тот не выдержит накала битвы.