Иван Черны - Рассказы

Грохот двери был похож на последний раскат грома во время грозы. Карел был так ошарашен, что слушал Славика по-прежнему лежа на койке. Пилат в своем стиле прокомментировал:

— Не тот пастух, кто приманивает овец музыкой, а тот, кто погоняет их собаками и стрижет.

Шимон тоже не удержался от остроты:

— Я похож на трамвай! Все на мне ездят…

— Будут наряды на работу, мы тебе поможем, — предложил Земан.

От работ его спас свисток дежурного — отбой. Волнение улеглось, хотя все понимали, что свободник вне себя и просто так дело не оставит. Усталые, они скоро уснули. Раймунд громко захрапел. Из угла отозвался Варга, который часто повторял во сне: «Еду с горы… Еду с горы…»

— Так тормози же, — дружески шикнул на него Карел.

Но тут снова вошел Славик — он проверял, все ли солдаты отделения на месте. Окинул взглядом койки, тихо закрыл за собой дверь.

В коридоре его остановил капитан Полашка. Жестом руки дал свободнику понять, что докладывать не надо, и предложил сигарету. Полутемный коридор освещал только фонарь у столика дневального. Говорили шепотом:

— Сегодня их развезло!

— Как всегда! Через пару недель их не уложишь и в десять!

Молодые солдаты слишком устали, чтобы ночи хватило на отдых. Утром они не услышали сигнала подъема. Карел проснулся от холода. Его одеяло держал дневальный, с укоризной смотревший на него.

— Вас побудка не касается?

Солдаты разминали натруженные мышцы, нехотя плелись во двор на зарядку. Не подстегнул их даже окрик Славика. Карел хорошо знал, что чувство усталости, боль в мышцах можно снять только движением. Он ополоснулся ледяной водой и выбежал во двор в числе первых. Сегодня зарядкой руководил сам капитан Полашка. Ему не доставляло труда отжиматься и приседать. Раздетый до пояса, он командовал:

— Начали комплекс на двадцать счетов! — И тут же стал считать.

Два раза получилось у всех, после третьего послышался ропот. Карел чувствовал, как наливаются икры. Варга рядом с ним шептал, что у него деревенеют руки. Земан не чувствовал ног. Шимон не выдержал и упал на колени. Карел подстегивал его:

— Ты же парень, не баба…

Раймунд обливался потом. Пилат без умолку твердил, что каждый является творцом своей судьбы, и сожалел, что не пошел в лазарет. Они сипели, как астматики, подымающиеся по лестнице.

— Кто это может выдержать!

— Мама родная, если бы ты видела меня сейчас…

— Дайте мне книгу жалоб и предложений!

Капитан окинул их понимающим взглядом. Он угадывал, кто чего стоит. Наконец он закончил упражнение и скомандовал: «Встать!» Без малейшей одышки он объяснил:

— Через неделю вы будете тосковать по приседаниям, юноши!

— Ну и орел! — оценил капитана Карел. С тех пор командир стал для новобранцев символом мужчины. Они всегда были рады видеть его, и он приходил ежедневно. Новобранцы ждали, когда будет перерыв в строевых занятиях, чтобы послушать его воспоминания. Едва капитан усаживался среди солдат, как к нему сразу тянулись руки с сигаретами и зажигалками. Рассказ свой он начинал всегда одинаково: «Когда я еще служил на…» Он был призван на границу как член Революционной гвардии в 1945 году. Был среди первых военнослужащих Корпуса национальной безопасности — живая хроника границы. Историй о тех временах он помнил множество, а рассказ всегда заканчивал песней: «На старой Могельне, на государственной границе…»

Ребята выучили гимн пограничников очень быстро. Он им помогал забыть усталость. Солдаты полюбили эти минуты вместе, рассказы капитана, которые вселяли в них спокойствие и уверенность. Всех их объединяла сила коллектива, и они начинали ее осознавать все полнее. Только теперь новобранцы поняли смысл слов, которыми десатник приветствовал их недавно на главном вокзале в Будеёвицах: «Призываетесь в элиту?»

Регулярные занятия сделали свое дело. Отделения превращались в слаженные воинские коллективы, новобранцы утрачивали гражданские привычки. Они уже поняли, что в армии командуют громко потому, чтобы слышали все. Наряды на уборку — это не наказание, а необходимость содержать в чистоте жилое помещение. Легко переносились самые напряженные занятия. Оставалось достаточно времени и на юмор. Однажды перед обедом Карел обратил внимание на то, что Пилат иногда не все слышит, и предложил:

— Ребята, вы заметили, что Пилат порою бывает рассеянным?

— Ну и что?

— Мы могли бы сыграть с ним забавную шутку. Попробуем как-нибудь строевые команды выполнять наоборот…