Николай Камбулов - Обвал

Подождали. В люк никто уже не опускался. Там, наверху, неумолимо продолжалась обработка немецких укреплений.

— Теперь, ребята, наверх, — приказал Мальцев. — Водрузим знамя и будем драться до подхода своих…

Полк Кравцова вгрызался в скалы, бетон и железо четвертый час подряд, без передышки и заминки, жадно тянулся к гребню, на котором волшебствовал красный флаг. В полку уже знали, кто его водрузил, и что разведчикам крайне требуется поддержка, и что за этим гребнем открывается вид на море и начинаются предместья Севастополя…

Кравцов бросил взгляд на часы: стрелка бешено мчалась по циферблату, она так быстро бежала, что подполковник приложил часы к уху: спешат, что ли? Но ход был нормальным, и он понял: не усидеть ему на месте, не удержать себя в окопе, на НП…

Подполз связист, устранил поврежденную линию, связывающую командира полка с наблюдательным пунктом командира дивизии полковника Петушкова. Пропищал тело-фон.

— Вас, товарищ подполковник, — сказал телефонист, подавая трубку.

— Акимов говорит, — услышал Кравцов знакомый голос. — Я все знаю, они молодцы, твои разведчики. Послушай, дорогой, что требуется, чтобы наш флаг реял на высоте… Мы оповестили войска о том, что твои солдаты ворвались в главный форт немецкой обороны. Ты понимаешь, что это значит?

— Да! — сказал Кравцов в трубку. — Пробиваемся к гребню, еще рывок, товарищ Акимов, и мы будем там…

— Очень прошу вас, Кравцов, очень… Вам посланы танки, через двадцать — тридцать минут они подойдут. Немедленно бросайте их в бой. Остановка может все испортить. Вы поняли меня?

— Понял, товарищ генерал.

Потом в трубке послышался голос полковника Петушкова:

— Андрей, ты можешь сделать невозможное?

— Могу.

— Благословляю, Андрей Петрович. Занятый разведчиками главный форт приказываю удержать!

Кравцов передал трубку связисту, охватил одним взглядом поле боя… Атака захлебывалась… Кравцов скорее почувствовал это, чем увидел, что в отдельных местах бойцы уже не продвигались, они залегли, другие сползали вниз. Только несколько бойцов еще перебегали, стреляя на ходу. Кравцов смотрел в бинокль, и ему хорошо было видно и тех, кто, полусогнувшись, взбирался наверх, и тех, кто лежал, прижавшись к земле, и тех, кто уже никогда не поднимется… Убитые на этот раз резко бросались в глаза, и он легко отличал их от уставших, выбившихся из сил бойцов. Он также понял, что сейчас, чтобы вдохнуть силу в штурмовые группы, поднять изможденных, до предела уставших людей, нужны не танки — огня и так с избытком, — нужно что-то другое…

Кравцов думал послать ординарца и передать — нет, не приказ, приказ сейчас не подействует, — передать его, Кравцова, просьбу не останавливаться, сделать еще один рывок…

— Шнурков! — Он хотел было сказать ординарцу «беги», но произнес другое: — Глоток чаю…

Кравцову показалось, что ординарец слишком долго отвинчивает колпачок на термосе. Над окопом пронеслись штурмовики.

— Кавалерию бы сейчас… Костя, пошли! — Он выпрямился, выпрыгнул из окопа с решимостью лично броситься в атаку, ибо сейчас не было других средств и способов для завершения рывка, кроме как участие его самого, командира.

Шнурков, видно, догадался о намерениях Кравцова, преградил ему путь:

— Извиняюсь, есть же для этой цели замполит майор Бугров.

— Он ранен и отправлен в госпиталь. Сейчас нужно слово командира. А слово, как известно, сильнее бомбы!..

На ходу Кравцов увидел, как покачнулся флаг, но не упал, выпрямился, по-прежнему развевался… Кравцов обогнул обрыв, поднялся к разбитому дзоту, перепрыгнул через разрушенную траншею и оказался среди бойцов. Его сразу узнали. Кто-то выкрикнул уставшим, хрипловатым голосом:

— Командир полка с нами, товарищи!..

— Вперед, вперед! Еще рывок! — позвал Кравцов. — Один рывок! — протяжно крикнул он и бросился на обожженную кручу.

— Ура-а-а!

— …а-а-а! — отозвалось на флангах.

Кто-то обогнал Кравцова. Он присмотрелся и узнал своего ординарца.

— Вот Шнурок так Шнурок, обогнал все же.

Утром, едва только развиднелось, на бугре, метрах в двухстах от занятого разведчиками форта, начали накапливаться гитлеровцы — пехота и танки. Мальцев сделал вывод: похоже, враг собирается овладеть крепостью.

Часть пулеметов и одно орудие быстро были перемещены из форта наружу и установлены в широкую траншею, полудужьем охватывающую со стороны противника четырехамбразурную крепость.