Николай Камбулов - Обвал

«Мой друг Адем, не найдется ли у тебя сто тысяч марок? Есть выгодное дельце по части закупки в Бразилии пшеницы и кожи».

«Вам, господин Роме, могу ссудить, хоть сейчас подпишу чек. Неужели вздумали коммерцией заняться?»

«Да вот думаю… Да боюсь соперников».

«А кого именно боитесь?»

«Прежде всего тебя, Адем. Твоей оборотистости да пронырливости. — Роме при этом расхохотался и затем сказал: — Нет, Адем, «хлеб наш насущный дай нам сегодня» — не моя стихия. Знаешь, меня больше интересует духовный хлеб».

«Так это дельце стоит сто тысяч марок? — смекнул Адем, куда клонит Роме. — Всего-то сто тысяч стоит духовный хлеб? Я готов подписать чек».

Так они и поладили: Адем получил выгодное дельце, а Роме — необходимую сумму для приобретения авторитета. Так они, он, Адем, и Роме, сообща доконали занозистого Носке.

Вспомнив об этом, Адем невольно хватился, что Иохим Нейман еще не возвратил ему долг, пять тысяч марок. Он спешно собрался ехать в бирштубе Неймана: «Чтобы мышка да кошку слопала? Этому не бывать! Все они на службе у деловых людей. Наемники! Не более!..»

В полночь, когда фрау Гретхен, уложив своих девочку и мальчика в постель, спускалась вниз, в пивной зал, перед ней появился Генрих Адем в новенькой форме гауптмана. Она немного оробела, однако быстро взяв себя в руки, спросила:

— Господин Адем, неужели и вас призвали в армию?

— Я сам теперь призываю в армию, — гордо заявил Адем и, закрыв входные двери на замок, кивнул на разливочный аппарат: — Налей-ка!

Но Гретхен сама не стала наливать, крикнула за перегородку, в моечную:

— Десятая, живо!

Из-за перегородки показалась девушка с прядкой седых волос, одетая в чистую униформу официантки, и, быстро наполнив кружку, поставила ее перед Адемом, севшим за стол, и отошла подальше, к перегородке, где опустила руки, видно, в ожидании новых указаний фрау Гретхен.

Но Адем сказал:

— Мне достаточно! Я на службе…

— Десятая, на место! — распорядилась фрау Гретхен, и девушка, согнувшись, ушла…

Адем, увидя на ее спине жирную цифру «10», поинтересовался:

— А имя у нее есть?

— А зачем оно ей, Генрих?

— Но все же?

— Это надо спросить Ганса Вульфа. А у него языка нет, «ви да ви» — вся его речь. Только каракулями в тетради изъясняется. Однако наведывается к этой Десятой Гансик часто, видно, как мужчина, крепок.

— Чертова кукла! — выругался Адем. — Он же сторожит мои лабазы, начальник охраны! Ты его гони отсюда!

— А наши женщины и девушки лысеют без мужчин…

— Фу-ты ну-ты! — оттолкнул Адем прильнувшую к нему Гретхен. — Подожди, в другой раз. Я пришел сегодня потребовать от господина Неймана пять тысяч марок, которые он взял у меня накануне войны. Иохим у себя? Он там один? — показал Адем наверх.

— Генрих, там дети, они спят… А денег у Иохима нет. Он приехал с Земланда налегке…

— Я знаю его легкость! Небось в швейцарские банки переслал. О Гретхен, это плохой признак, когда капиталы кладут в банки другого государства. Уж по собрался ли господин Нейман бежать с корабля… Он один?..

— Нет, с ним господин Фукс. Апель вчера появился, и сразу они заперлись, велели не беспокоить. Я еще кружечку налью?

Но Адем закрутил головой, направился наверх по лестнице, ведущей не в детскую, а в комнату с итальянскими окнами, где он уже был однажды, когда покупал у Неймана протекцию на поездку в Керчь. Ступени лестницы скрипели, как и в тот раз, но Адема скрип этот не раздражал, он находился весь во власти своих мыслей: «Нейман весьма предан Гитлеру… Но разве война с Россией не открыла ему глаза на фюрера?.. Ведь три покушения известны, а сколько неизвестно. Гитлер — ошибка деловых людей империи, надо другого ставить… Например, Роме. А может быть, и генерала Эрнеста Манштейна… Только не профессора Теодора, он, лис, набьет карман — и махнет в другую страну с набитым зобом… А Вильгельму Пику того и надо с его национальным комитетом «Свободная Германия»…

Адем нажал на кнопку, но звонка не последовало. Тогда он постучал тростью громко, повелительно — дверь открылась, он увидел сидящих за столом Теодора, Неймана и Апеля Фукса и чуть было не оробел, но Теодор первый его позвал:

— А-а, господин Адем, прошу, прошу! Как это мило с твоей стороны — явиться самому… в такой поздний час. Но что поделаешь, сегодня вся Германия не спит, — добавил Теодор, когда Адем по кивку Неймана уже сел на диван. — Собственно, мы вас поздравляем, — продолжал Теодор, стоя к Адему спиной. — Поздравляем с новым назначением. — Теодор наконец повернулся лицом к Адему, и Адем заметил в глазах Теодора выражение шутливости и сильно возмутился про себя: «Ваша шутливость, а скорее всего, шутовство уж расшатало Германию!» Теодор же опять повернулся к нему спиной, говоря: — Так слушайте, капитан Адем, это и вас касается. Господа, — обратился он уже к Нейману и Фуксу, — подземные заводы в векторах А и Б со штатами иностранных рабочих необходимо взорвать в течение трех дней. Уничтожаются и частные предприятия, не имеющие оборонного значения, но имеющие штат восточных рабочих…