Александр Баковиков - Огни маяка

— Здесь, здесь и было,- с досадой сказал он.- Шли под перископом, а когда увидели, что транспорт один идет, — переход-то короткий, он и надеялся проскочить,- всплыли, и командир приказал потопить немца артиллерийским огнем. А тут вдруг «Юнкерсы». Едва успели погрузиться.

— И немец с нами,- со смехом добавил Шелест.- Все же успел ты, Никита, доканать его.

— Не оставлять же его,- ворчливо ответил Громов,- а торпедировать времени не было, в последнюю секунду и потопил снарядом.

Они некоторое время курили молча. Лодка тихо скользила по морю. Командир лодки капитан 3 ранга Щеголев п еще два офицера стояли на мостике и о чем-то оживленно говорили. Время от времени командир поднимал к глазам бинокль и внимательно вглядывался в даль.

…И Акулов увидел па горизонте черную точку. Она росла чрезвычайно медленно.

Сигнал боевой тревоги и затем стремительное очищение палубы, команда к погружению и само погружение последовали с такой быстротой, что Акулов был ошеломлен. Он видел, как бывалые старшины и матросы с бешеной быстротой спускались в люк, и суровое выражение их лиц, отточенные и в то же время молниеносные по быстроте движения заставили сильнее забиться его сердце.

«А может быть, и в самом деле случилось что-то опасное и грозное, может быть, и впрямь опасность грозит кораблю?»

Он делал свое дело, как и другие, и когда уже был в центральном отсеке и бросился оттуда на свой пост и моторное отделение, когда с той же отчетливой, почти непостижимой быстротой была задраена крышка выходного люка и корабль, приняв водяной балласт, опускался в глубь моря, когда Акулов широко и облегченно вздохнул, уверенный, что все выполнено, он вдруг ощутил глухой, но сильный удар, и в то же мгновение лодка качнулась, дрогнула и быстрее пошла вниз. Он невольно ухватился за переборку и взглянул на своего старшину Шелеста.

— Глубинная бомба,- пояснил Шелест.- Что, ни разу не приходилось слышать? Погоди — еще услышишь…

Он точно напророчил: второй взрыв чуть отдаленнее первого, но все же достаточно сильный опять качнул лодку.

Матросы работали на своих боевых постах. Внезапно погас свет. Шелест приказал включить аварийное освещение. И эта минута черной тьмы, н грозная, подводная тишина, и сознание, что над ним сомкнулась тяжелая водная толща, и неясная какая-то тревога — все это надолго запомнилось Акулову.

Лодка все погружалась, тускло светили аварийные лампочки, какой-то неприятный скрежет донесся с правого борта, и у Акулова вдруг мелькнула мысль: с кораблем что-то случилось. Он жадно вглядывался в лицо Шелеста и старшего матроса Рогова — он верил их опытности, но лица их были суровы и сосредоточены, как всегда, когда эти люди были на своих постах. Блеснул яркий луч фонарика, в отсек быстро вошел Щеголев. Командир хмуро огляделся. Шелест подошел к нему с рапортом, и Щеголев, кивнув головой, отрывисто сказал:

— Выяснить все возможные повреждения. Наверху нас стерегут. Каждый неосторожный стук может быть услышан противником.

Киль лодки зашуршал о грунт. Толчок был слабый, почти незаметный, но Акулов с особой остротой ощутил его. Все отсеки были задраены, на корабле царствовала особая, напряженная тишина, когда каждый звук кажется предвестником удара, который может обрушиться на лодку.

Акулов знал, что войны нет, что действительное нападения на их корабль невозможно, что глубинная бомба, брошенная своим же охотником, разорвалась на безопасном расстоянии, но он не мог отделаться от какого-то грозного ощущения опасности: вот сейчас опять разорвется, уже близко, еще одна глубинная бомба, дрогнет корабль, и случится то, чего не предвидели ни командир, ни другие офицеры, ни мудрый, опытный старшина Шелест…

Тянулись долгие, томительные минуты. Было приказано не ходить, не шуметь. Акулову показалось, что прошло уже несколько часов. Он дышал с трудом, воздух будто стал тяжелым.

«Да нет, не может быть,- подумал он,- с чего бы это воздуху не хватать? Ведь мы же на учении…»

И, точно подслушав его мысли. Шелест негромко сказал:

— Воздух экономьте, ребята. Еще не знаем, сколько нам Придется пролежать на грунте. Не скоро еще, может, всплывем…

«Как не скоро? — подумал Акулов. — А если воздуху не-хватит? Как же можно? Или он так говорит?»

Главстаршина похоже не шутил. Лицо у него было хмурое. В серых глазах — холодный блеск.

Война, настоящая война! И опасность, как па войне, — каждое неосторожное движение может повлечь атаку противника, новый удар глубинной бомбы.