Александр Мамалуй - Военный дневник (2014—2015)

Думал, буду заниматься проверкой бродов и переправ, подводным минированием…

Ага. Как же. Тот случай.

Первое, что сделало военное командование для мобилизации народа, это спустило на места, в части, указание довести штатную численность личного состава до количества, предусмотренного штатами военного времени.

И это вполне естественно, ведь многие бригады были, фактически, кадрированными.

Забегая вперед, скажу, что 93-я гвОМБр встретила войну со штатом в 516 человек. Комбриг смеялся, говорил, что в его учебном батальоне в Десне людей было больше — 520. А уже к ноябрю 2014 года численность личного состава бригады достигала, по новому штату, 9500 активных штыков.

Так вот, облвоенкоматы — это тоже воинские части. И у них тоже штаты военного времени. Поэтому первое, что они сделали, это довели свои собственные штаты до требуемых значений. И набрали людей служить к себе.

А где люди? Да «под руками»! На военных сборах числятся.

Всех, кто был на сборах, в первый же день мобилизации забрили служить в военкоматы.

Невзирая на их военные специальности.

Авиаинженеров и водителей, мотострелков и связистов, стрелков и вообще никогда не служивших.

Так что если вы встретите бойца, мобилизованного в самый первый день самой первой мобилизации, — 99 % вероятности, что начинал он свою службу именно в военкомате.

Штат Киевского РВК достиг 50 с лишним человек. Одних только авиаинженеров было четверо — 3 майора и капитан. Несколько «пиджаков» [2] «Пиджак» — на армейском сленге офицер, окончивший военную кафедру при гражданском вузе. — лейтенантов: два ПВОшника, танкист, тыловик. Пара пограничников. Прапорщик-артиллерист.

Меня зачислили на должность военного водителя.

Понятное дело, что служба в военкомате меня совершенно не прельщала и не радовала, хотя коллектив был хороший.

В стране такое творится, а я в военкомате сидеть буду?! Как я себе это потом объясню?

И, помимо всего прочего, думал я, вот кончится война, спросят люди, к примеру, у того же Валерки Ковальчука, моего друга:

— А где ты, друг Валерка, служил?

— В военкомате.

— А, ну, понятно: куда послали, там и служил.

А зададут мне такой вопрос и услышат про военкомат, что скажут?

— Ну, конечно! Судья ведь! Зашарился от войны!

Когда я об этом думал, всего аж передергивало.

С военкомом я договорился так: служу на совесть, помогаю провести мобилизацию и, в ее конце, последним поездом — в войска!

Военный комиссар подполковник Вусик мне это с легким сердцем пообещал. Подумал, наверное: блажит судья! Ну, ничего: перебесится.

Я поверил и пока успокоился.

Не разбирался я тогда еще в военкоматовской кухне!

Не знал, что в войска отправить можно не абы кого, а только тех, на чьи военно-учетные специальности из этих самых войск пришла заявка на доукомплектование.

Нужны были стрелки, пулеметчики, снайперы, гранатометчики, танкисты… Невероятным спросом пользовались военные повара: эту специальность не готовили много лет, армия заключила договоры с фирмами, питание сразу улучшилось и все были, в общем, довольны, пока не пришла война.

Когда «запахло жареным», все эти тетушки, работницы фирм и вольнонаемные, что готовили по армейским столовым хавчик, вместе с солдатами в поля не вышли. И получилось, что и полевые кухни есть, и крупы, и тушенка, а правил закладки никто не знает. Военных поваров днем с огнем не сыщешь, а гражданского хорошего повара — иди еще попробуй призови! Он же в ресторане работает, его владелец заведения бережет как зеницу ока.

Не менее дефицитными оказались в армии связисты. В мирное время на должности «в связи» шли, в основном, офицерские жены. Тихая, спокойная работа, платят несколько денег, кормят, и муж на глазах.

Надо ли объяснять, что как только полыхнуло, все эти дамы моментально поувольнялись, задекретились или просто категорически отказались выходить «в поля»? В результате со связистами дело в армии обстояло крайне печально.

Очень нужны были фельдшеры, механики-водители, командиры мотострелковых взводов и ветеринар в погранотряд.

Водолазы никому не были нужны…

18 марта 2014 года люди, которых я всю жизнь считал братским народом, отобрали у меня Крым.

Мой личный Крым.

У меня не было там ни одного квадратного метра собственности, но это был МОЙ Крым.

Я много где был, много где спускался под воду. Атлантика, Индийский, Эгейское, Средиземное, Красное…

Нигде в мире мне не было так хорошо, как в Крыму. Потому что важны не комфорт и сервис. Важно — как и кем ты себя чувствуешь на той земле, где стоишь.