Владимир Фалеев - Детство и школа. 1932—1949. Стихи разных лет

Вот и дом 5. Низкие окна полуподвала.

– Папа, а кто здесь живет?

– Сапожник, Петрович. Он твои ботиночки недавно чинил.

Папа тогда не знал, что дом этот знаменит не Петровичем. Недавно, готовя материалы для книги, я узнал, что здесь жил знаменитый русский художник В. М.Васнецов. Достоверно известно, что именно здесь в 1884–85 г.г. он работал над эскизами декораций и костюмов к опере Римского-Корсакова «Снегурочка». Ныне этот и соседние дома куплены ушлыми нуворишами и превращены в офисы. Подробнее об этом в следующей главе.

Мы идем дальше, по Большой Полянке, пересекаем Серпуховскую площадь с паутиной трамвайных путей. Там, где сейчас на углу Люсиновской уютно устроился «Макдональдс», начинается Большая Серпуховская улица. До бабушкиного дома рукой подать. Только вот проскочить страшную вывеску «Зубной врач»…Вот и знакомый дом, я его уже описывал. А встречала нас бабушка так, как только умеют любящие внуков бабушки! Пока она хлопотала с угощеньем, меня занимала тетя Зина. Из библиотеки, где работала, она приносила книги с картинками, читала мне их и интересно рассказывала разные истории.

Следующим летом папа решил отвезти нас с мамой на море. Путевки достать было трудно, отправились «дикарями». Выбор пал на Лазаревское, недалеко от Сочи. Сняли маленькую хибару, но солнце и море компенсировали молодой семье все неудобства. Тут-то и произошел случай, запомнившийся мне, как принято говорить, на всю оставшуюся жизнь.

Утреннее солнце еще не успело сильно нагреть камушки пляжа. Голой попкой малец Вовка удобно устроился на серой гальке. Народу на пляже было немного, только рядом с папой Юрой, мамой Леной и Вовкой сидела такая же молодая семья. Соседи обстоятельно раскладывали на салфеточке принесенную с собой еду. До нас доносился приятный запах домашних котлет с чесночком. Я был увлечен своей игрой с камушками и не обращал на соседей никакого внимания.

Вовкины, то есть мои, родители очень любили плавать. Как вы понимаете, все, что я сейчас рассказываю, много позже описываемой истории поведала мне мама. Хотя, где-то далеко-далеко в глубинах моего сознания, все же смутно видится эта картинка…

Папе с мамой плавать поодиночке не хотелось. Это было неинтересно. Но и оставлять ребенка одного было страшновато – мало ли что…

– А давай попросим соседей присмотреть за Вовкой, – предложила мама, – они удобно устроились, никуда не денутся!

– Но мы их не знаем, – засомневался отец, хотя было ясно, что ему тоже ужасно хочется поплавать.

– Заодно и познакомимся, – продолжала мама, – они с виду ничего себе, молодые и симпатичные. Мама тоже была молода, а опыт, известное дело, приходит позже.

Солнышко поднималось все выше, его блики играли на лениво плескавшихся волнах и звали окунуться…

Папа Юра не выдержал. Он подошел к соседям и попросил присмотреть за малышом, старательно складывавшим горку плоских камушков. За мной, значит.

«А шо», сказал, прожевывая котлету, загорелый соседский папа, «угу!» – что, очевидно означало согласие «присмотреть».

«Мы быстро», – обрадовано сказал папа. Сунув мне какую-то игрушку, в чем вообще-то не было никакой необходимости, так как я был полностью поглощен галькой, родители помчались к воде. Черное море приняло их стройные тела, и они довольно быстро поплыли в сторону Турции. Надо заметить, что плавали родители очень даже неплохо, и удалились от берега довольно далеко. Ах, молодые годы…

Что было дальше, мама вспоминала не без ужаса.

Увлеченные котлетами соседи даже и не заметили, как доверенное их попечению дитя поднялось и, не обнаружив поблизости маму и папу, неторопливо зашагало в сторону моря. Войдя в воду по грудь, я уверенно, будто проделывал такое не однажды, оттолкнулся от дна Черного моря и…поплыл навстречу родителям! Поплыл! Метра три осилил!

Не увидев сына на берегу, мама издала вполне естественный вопль и рванула к берегу.

Ее скорости позавидовал бы знаменитый Тарзан – олимпийский чемпион по плаванию Джонни Вайсмюллер. В три взмаха она оказалась возле меня!

Поцелуи, тисканье, перемежавшееся незаслуженными, с моей точки зрения, шлепками – все это было уже позже, когда родители подхватили свое чадо и выволокли оное на берег.

Соседи виновато оправдывались, дожевывая свои котлеты, но их уже не слушали.

Вовка поплыл! Самостоятельно!

Вот так я и научился плавать. А могло быть хуже…Испуг, оставшаяся на всю жизнь боязнь воды, а то и вовсе…Но Провидению угодно было не только оставить меня в живых, но и сохранить любовь к воде и плаванию в самых разных водоемах. От океанов и Байкала до крохотных русских речушек и бассейнов при отелях.