Николай Шахмагонов - Сталин летом сорок первого

– Разрешите поднять тост за наши руководящие кадры академий, за начальников, за преподавателей, за ликвидацию отставания в деле изучения современной материальной части.

Снова указал на причины отставания военной школы, на то, что надо переучиваться, в качестве недостатка назвал и то, что «наши органы снабжения в армии не дают новую технику в школы и академии: эту новую технику необходимо дать нашим слушателям для изучения, для ликвидации отставания наших школ и академий».

Второй тост был за здоровье бойцов и командиров родов войск Красной армии:

– Во всех войнах главным родом войск, обеспечивавшим победу, была пехота. Артиллерия, авиация, бронетанковые силы защищали пехоту, обеспечивали выполнение задач, поставленных перед пехотой. Крепости, города и населённые пункты врага считали занятыми только тогда, когда туда вступала нога пехоты. Так было всегда, так будет в будущей войне. Первый тост я предлагаю за пехоту. За царицу полей – пехоту!

Далее прозвучала здравица в адрес артиллеристов, танкистов, авиаторов, конников, связистов.

Затем слово было предоставлено участнику встречи – генерал-майору танковых войск, который, как бы в духе времени, провозгласил вполне привычный тост «за мирную сталинскую внешнюю политику». Сталин словно ждал этого или подобного ему тоста…

Когда он снова встал и поднял бокал, в зале наступила тишина.

Сталин заговорил, и все присутствующие замерли, обратившись в слух…

– Разрешите внести поправку. Мирная политика обеспечивала мир нашей стране. Мирная политика дело хорошее. Мы до поры до времени проводили линию на оборону – до тех пор, пока не перевооружили нашу армию, не снабдили армию современными средствами борьбы. А теперь, когда мы нашу армию реконструировали, насытили техникой для современного боя, когда мы стали сильны – теперь надо перейти от обороны к наступлению.

Проводя оборону нашей страны, мы обязаны действовать наступательным образом.

Сталин коснулся аксиомы военных действий. Он вовсе не отметал оборону, как вид боя, напротив, он говорил об обороне, как о виде боевых действий, конечная цель которых – наступление. Он говорил о ведении обороны на заранее намеченных, эшелонированных в глубину рубежах, в сочетании с контратаками и широким применением огневых засад, устройстве заграждений и разрушений важных объектов. Всё это было чёрным по белому записано в боевых и полевом уставах Красной армии, всё это должно было отрабатываться на учениях. Таковой порядок отражения агрессии противника был утверждён правительством ещё в 1940 году.

Выступление Сталина 5 мая 1941 года было необыкновенно важным, действенным, а главное – чрезвычайно откровенным.

Грозовые тучи сгущались над страной, и в первую очередь они сгущались над войсками первых эшелонов прикрытия государственной границы, тучи сгущались, но далеко не везде делалось всё необходимое для успешного ведения боевых действий в начальный, самый сложный период войны. И всё, что было либо недоделано, либо умышленно или по халатности сделано не так, как утверждено советским правительством, больно, жестоко, а порою просто изуверски ударило и по тем, кто вынужден был принимать бой в крайне невыгодных условиях, и по всему советскому народу, принося кровь, горе потерь, все невзгоды войны, начатой с запланированных или пропущенных по каким-то не укладывающимся в сознании причинам.

Это испытали на себе и герои романа, начиная с верховного руководителя страны, не ожидавшего многочисленных подвохов со стороны тех, кто должен был в первую очередь радеть за обороноспособность страны, и заканчивая рядовыми тружениками, вынесшими испытания страшного деяния человеческого, имя которому – война.

Так случилось, что молодой красный командир капитан Николай Алексеевич Теремрин окончил Военную академию имени Фрунзе весной сорок первого года, и ему, как отличнику учёбы и кавалеру ордена Красного Знамени, выпала честь побывать 5 мая в Кремле на торжественном приёме, устроенном в честь выпускников военных академий.

Слушая выступления Сталина, он сразу заметил, сколь разительно отличалось сказанное им от того, что писали газеты, журналы, о чём твердило радио. Если газеты говорили о прочном мире с Германией и не позволяли выпадов против Третьего рейха, а поджигателями войны называли Англию и Францию, то Сталин прямо указал на то, что фашистская Германия является главным очагом войны, и резко осудил её руководство за развязывание новой мировой бойни.