Владимир Силантьев - Не щадя себя и своих врагов

Но недалеко от аэродрома молодого разведчика поджидал фашистский ас, вылетевший на «свободную охоту». Фашисты любили нападать на уставшие экипажи, которые к тому же расслабляли внимание, думая, находятся уже дома, вне опасности. Разведчики не ожидали внезапной атаки. Они не успели ударить по врагу из пулеметов. А фашист, выпустивший длинную очередь, сразу попал и в летчика, и в штурмана. Власов, истекая кровью, просил штурмана Алексея Дроздова помочь ему удержать штурвал, но тот не отвечал. Он был мертв. Молодой разведчик, стиснув зубы и превозмогая страшную боль в ноге и животе, вел самолет на свой аэродром. Власов помнил наказ комэска: «Во что бы то ни стало благополучно доставить разведфильм».

Летчику следовало сесть с ходу, так как силы у него были на исходе. Но пока смертельно раненный пилот старался выровнять подбитый самолет, он потерял высоту. Высокие сосны на пригорке аэродрома закрывали от Власова взлетно-посадочную полосу. Он не знал, свободна ли она для приземления, боялся столкнуться с взлетающим самолетом. И летчик стал заходить на посадку, делая полагающийся в таких случаях маневр по кругу.

Наблюдая за самолетом, я подумал про себя: «Молодец, как аккуратно разворачивается». И в этот миг произошло невероятное. «Пешка» будто остановилась, затем медленно перевалилась на нос и понеслась к земле. Самолет глубоко врезался в снег и промерзшее болото. Истекающему кровью Власову не хватило минуты, чтобы завершить полет и сохранить машину.

«Прощай, боевой друг и товарищ! Мы отомстим фашистам за твою смерть!» – вывел я крупными буквами в эскадрильском боевом листке. Хотел сочинить стихи, но мысли путались, и ничего стоящего не получалось. И тогда я написал знаменитые строки:

Безумству храбрых поем мы песню!

Безумство храбрых – вот мудрость жизни!

Надо же так случиться; не успел я поставить восклицательный знак, как в землянку заглянул Пронькин. Он позже всех вернулся с кладбища, замерз и устал.

– Зачеркни это! – тоном приказа сказал он.

– Но это же слова Максима Горького! —

– Знаю, и я за партой сиживал… К Власову это не относится. – Немного помолчал и добавил:

– Ценны лишь те подвиги, которые совершены с полной сознательностью. Это сказал Ромен Роллан.

Я не стал спорить. У политрука, я знал, свое мнение о разведчиках. На первое место он ставил такие их качества, как хладнокровие и честность, а храбрость и удаль без трезвого расчета осуждал. Пока я переделывал боевой листок, Пронькин курил и бросил лишь короткую фразу: «Похоронили Власова… Считай, что крепкие корни пустили мы тут, среди холмов Валдая…»

Первая военная зима выдалась суровой. Сильные морозы чередовались с обильными снегопадами. Когда небо расчищалось от облаков, солнце щедро заливало расставленные, как на параде, в ряд наши самолеты. Сколько месяцев прожили здесь, а вражеские бомбардировщики нас ни разу не беспокоили. Мы перестали маскировать елками «пешки». По другую сторону взлетно-посадочной полосы расположились эскадрильи Яков. Их тоже ленились маскировать.

После очередного боевого вылета машина Бельского вернулась с простреленным бензобаком. Мы сначала не заметили повреждений. Бензобаки на боевых машинах обтягивались специальной резиной. В случае единичного пулевого прострела бензин начинал растворять резину, отверстие почти всегда затягивалось. Обнаружили в крыле пробоину, всего одну и мелкого калибра. Если бы летчики не сказали, что были обстреляны «мессерами», мы бы ее и не заметили. Но долго и упорно обследуя обшивку крыльев и фюзеляжа, как полагалось после воздушного происшествия, нашли то, что искали. Бельский свернул цигарку и сказал:

– Снимай щит в крыле, будем искать течь!

– Тьфу, тысячу шурупов надо открутить! – встретил я без энтузиазма его слова.

– Ага. Ты начинай, а я чуток перекурю…

Сняв щит, мы увидели, что резина вокруг бака набухла. Наш диагноз точен: бак пробит, бензин пока скапливается в резиновом мешке. А мы уже осмотрели моторы, заправили машину горючим, в общем, порядком устали и заканчивали работу. И вот теперь предстоит вызывать бензозаправщик, сливать из баков бензин, не выливать же горючее на снег, затем надо было вытаскивать бак из-под крыла и ставить новый. Вот подвалило работенки! А мы-то думали вскоре вернуться в казарму и уже отпустили механика и моториста.

– Еще неизвестно, есть ли на складе новый бак, – сказал Бельский. – Я пойду посмотрю, а ты отворачивай штуцера, готовь бак к демонтажу.