Вяйнё Линна - Неизвестный солдат

Синкконен напомнил ему, чтобы он не забывал наблюдать за воздухом. Корпела презрительно взглянул на фельдфебеля и огрызнулся:

— Ты еще будешь приказывать мне таращиться в воздух! Дрыгай дальше! Смотри лучше за своим велосипедом, чтоб было на чем удирать. Вот так-то!

На обочине стояла Райли Котилайнен, батальонная «лотта». Она не нашла себе мужа в этом походе и теперь возмещала недополученное со всеми. Адьютант, который в первые дни войны заснял ее около захваченного миномета, давно погиб. В ту пору Райли была еще цветущей девушкой, но, как и для многих других, война не прошла для нее бесследно. Она опустилась до того, что была готова удовольствоваться любым солдатом из противотанковых частей. «Sic transit gloria mundi», [30] Так проходит мирская слава (лат.). — сказал о ней Сарастие.

Ее велосипед сломался. Она устала и была одинока. Солдаты относились к ней с нескрываемым презрением и ненавистью. Они отпускали в ее адрес откровенно бесстыдные шутки. Увидев Корпелу, она решила обратиться с просьбой к нему. Ей казалось, что пожилой человек проявит к ней отеческое сочувствие.

— У меня испортился велосипед, и я очень устала. И обувь ужасно натирает ноги. Можно мне сесть на вашу повозку?

«Господи боже! Фронтовая „лотта“», — подумал Корпела. Она подействовала на него, как красная тряпка на быка.

— Я и раньше не возил дерьмо по воскресеньям, черт побери! Это все знают.

Его слова услышал Ламмио. Он велел «лотте» сесть на следующую повозку, затем крикнул:

— Рядовой Корпела!

— Ну, слушаю.

— Что вы сейчас сказали?

— Что сказал, то и сказал. Бедной животинке и без того есть что тащить. Будем мы еще возить ваших потаскушек, господа Финляндии! Вот так-то.

— Послушайте, Корпела! Вы заходите слишком далеко. Попридержите язык. Еще слово — и вам придется пожалеть об этом.

— Кончай драть глотку, чертов лампасник! Лампасы — это все, что у него есть, тьфу!

Корпела так и кипел злобой. Сдавленным голосом, в который он постарался вложить как можно больше насмешки, прерывающимся от злобы и ненависти, Корпела крикнул возчикам:

— Люди, эй, люди! Что это за навозная муха прицепилась ко мне? Раньше навозные мухи садились только на лошадей, а теперь и до людей очередь дошла?

— Вы арестованы! Эй, вы там! Двух человек сюда! Отобрать у рядового Корпелы винтовку и ремень.

Добровольцев не нашлось. Но в них и не было необходимости. Сзади раздался крик:

— Самолеты!… Воздушный налет!… Штурмовики… В укрытие!…

Лошадей быстро завели в лес, и солдаты бросились кто куда. Один только Корпела остался на дороге. Колесо его повозки застряло в канаве, и лошадь не могла ее вытащить. Она напрягалась изо всех сил, но предательски мягкая почва еще глубже засасывала колесо. Корпела изо всех сил старался вытащить повозку, пытался приподнять ее, так что глаза вылезали из орбит, но все было безнадежно. Позади него взрывались небольшие бомбы, сброшенные штурмовиком. Воу… ууу…тррр…

Самолет с воем пронесся мимо, по дороге хлестнула пулеметная очередь. За первой последовала вторая.

— Идите сюда, пособите приподнять, черт вас дери! — ругался Корпела, но никто и не думал спешить ему на помощь. Многие возчики побросали лошадей и убежали подальше в лес.

— Бегите… бегите! Удирайте, черти! Оставляйте бедную скотину на смерть.

Воздушная карусель продолжалась. Самолеты описывали в небе петлю, непрерывно взрывались бомбы, строчили пулеметы. Все приближалось и приближалось злобное тявканье скорострельной пушки, и в воздух вдруг взлетели щепки, вырванные из повозки Корпелы. Он бросился на землю, но туг же встал и снова принялся за дело.

Отведя «лотту» в лес, Ламмио направился к Корпеле. Он шел, выпрямившись во весь рост, демонстративно не обращая внимания на самолеты. Когда Корпела увидел это, он окончательно вышел из себя: нечего тут похваляться своей храбростью. Он рявкнул в сторону Ламмио:

— Не подходи ко мне, сатана! Ты мне тут ничем не поможешь. Да и не надо мне помощи от такого. Заруби это себе на носу.

Ламмио продолжал приближаться, и Корпела вдруг бросил вожжи и стал перед ним:

— Я хочу, чтобы меня сейчас же перевели в другую часть!

— В какую еще другую? Куда?

— По мне, хоть на край света… Лишь бы отделаться от тебя. Хоть в ад, лишь бы тебя не видеть.

— Предупреждаю вас в последний раз, Корпела! В дни поражения люди вашего толка стали неуправляемыми, но не воображайте, будто армия позволит плевать себе в лицо, если даже она разбита.