Вяйнё Линна - Неизвестный солдат

«Гитлеровские черные бандиты понесли огромные потери в живой силе и технике. Финские солдаты-рабочие! Вы истекаете здесь кровью, а немцы насилуют ваших жен и сестер».

— Да-да, и молодые мамаши получают все, в чем нуждаются, хи-хи-хи.

Па-па-па-па-па…

В ольховнике зашуршало, и Хаухиа бросился на дно окопа.

— Его накрыло? — тревожно спросил он.

— Русски винтовка — хутой винтовка, хи-хи-хи.

— Сам слышишь. Пойдем прогоним этого идиота.

Ванхала рассматривал Чертов бугор в перископ. Перископ этот состоял из прямоугольной трубки, сколоченной из дощечек, и двух зеркал. Из-за потерь, понесенных от снайперов, солдатам было приказано вести наблюдение только через этот прибор. Кроме того, был издан приказ обязательно носить каски, но солдаты так долго испытывали их на прочность, поднимая над краем окопа, что они были изрешечены пулями и теперь валялись на бруствере.

— Перестань орать, черт побери! — сказал Рокка, когда они подошли к Ванхале.

— Но ведь это противник первый начал, хи-хи.

— Он же может и кончить. Убирайся к черту! Что ты делаешь напильником?

— Пропиливаю бороздку в пуле. Вот услышишь, как она запоет, когда полетит.

Ванхала, улыбаясь, ушел. Особенно забавляло его упоминание об изнасилованных женах и сестрах, и он, похихикивая, составлял на эту тему новую фразу:

— Черные солдаты Германии насилуют здоровых и отважных дочерей Севера.

Рокка осмотрел в перископ всю местность и дал поглядеть Хаухиа.

— Смотри всегда только сюда! Четырнадцать убитых. Запомни, как они лежат, и не забывай. Ежели русские начнут атаку, тогда будет легче отличить мертвых от живых.

— Когда их убили?

— Прошлой осенью. Мы тогда были на другом участке. От них остались лишь кости да черви в тряпье. Видишь тот дзот на высоте? Вот оттуда они и стреляют. Ежели тебе повезет, иногда можешь увидеть там каску. Мне жутко хочется достать винтовку с оптическим прицелом и выйти всерьез на охоту. Поначалу я и стрелял, но потом занялся изготовлением колец, и теперь руки не доходят. Хочу немного помочь жене деньгами. Она, видишь ли, строится там, на Перешейке. А ты обожди маленько — не суйся сразу стрелять, пока не пообвыкнешь. Тут надо глядеть в оба. Ведь для этого приходится выставлять свой кумпол из окопа.

Все те два часа, что они стояли на посту, Рокка обучал Хаухиа и давал ему советы.

— Ежели они пойдут в атаку, дергай за эту проволоку. Она идет к колокольчику в блиндаже. И ежели дело дойдет до этого, не дрейфь. Прицеливайся метко и стреляй спокойно. Ежели в самом начале уложишь несколько человек, другие замешкаются.

— А каково это — стрелять в людей?

— Не знаю. Я всегда стрелял только в неприятеля.

— А они, выходит, не люди? — улыбаясь, спросил Хаухиа.

Его позабавил беззаботно-шутливый ответ Рокки.

— Наверное, нет. Точно не знаю. Умники там наверху говорят: враг не человек. А ты не принимай этого близко к сердцу или хотя бы оставь на потом, ежели уж иначе не можешь. Не то русские урегулируют вопрос по-своему. Я себе над этим голову не ломаю. Господа, которые нами командуют, должно быть, знают, что да как. Пусть они и отвечают за это. А Антти Рокка знай себе стреляет да выпиливает кольца. И ты делай то же.

— Я не слюнтяй, — подчеркнуто мужественно сказал Хаухиа и тотчас устыдился своих слов, опасаясь, как бы Рокка не принял его за бахвала. Хаухиа с первого же взгляда поддался обаянию Рокки и, попав в первый полувзвод, считал, что ему повезло. Рокка воплощал в его глазах все то, что ему доводилось слышать и читать про фронтовиков. Скоро и он станет таким же. Хаухиа жил во власти заблуждения, что война делает человека смелым. Немного подумав, он спросил:

— Говорят, человек привыкает к страху. Это верно?

— Какое там, к черту, привыкает! Страх — плохой товарищ. Его надо гнать от себя.

Земля содрогнулась — это снаряд стреляющего прямой наводкой шестидюймового орудия взорвался на Миллионном. Хаухиа бросился ничком на дно окопа и лежал там до тех пор, пока Рокка не велел ему встать. Он, стыдясь, объяснил, что еще не умеет отличать опасный снаряд от неопасного. К его удивлению, Рокка сказал серьезно и доброжелательно:

— Видишь ли, неопасных снарядов вообще не существует. Все снаряды чертовски опасны. Бросайся всегда на землю, когда заслышишь, что он летит. Это никогда не помешает.

Часа через два сменить их пришел Рахикайнен. Дежурный стал теперь и ко второму пулемету. Мяяття привел с собою Хонкайоки и объяснял ему позицию и особенности местности. На плече у Хонкайоки был лук и к нему стрелы в берестяном колчане. Мяяття сомневался, будет ли из его объяснений толк: этот солдат внушал ему опасение. Быть может, его вообще не следовало оставлять одного на посту.