Владимир Каржавин - Небесные мстители

Явка была почти стопроцентной. Небольшой зал заседаний был набит до предела.

Коробков, как и всегда, разразился длинной речью, в которой подробно перечислил все подвиги комсомольца Званцева: воздушное хулиганство, выразившееся в низком полете над колхозным рынком, драку с Махневым и, конечно, самовольные, без разрешения, полеты с военнослужащими буржуазной страны, закончившиеся аварией самолета.

– Таким нарушителям дисциплины, как Званцев, не место в рядах Ленинского комсомола! – закончил свою пламенную речь Коробков и указал рукой на Игоря, сидевшего в первом ряду напротив стола президиума.

После были еще выступления, конечно же, в поддержку секретаря. Но все они оказались какими-то вялыми, совершенно однотипными. Люди, присутствующие в зале, знали, что если бюро, состоявшееся накануне, приняло какое-то решение, то мнение собрания будет пустой формальностью.

Игорь это тоже прекрасно знал. Он сидел и почти не слушал ораторов.

Все его мысли были только о письме отца. «Май тридцать восьмого, ты все перевернул в моей судьбе, – размышлял он. – Но почему мама не сказала мне, что отец жив? Неужели она тайно переписывалась с ним? Скорее всего, так оно и было. Иначе как отец узнал бы о том, кем я стал и где работаю?».

– Дайте Званцеву слово!

– Игорь, чего молчишь? – раздались крики из зала.

Его, пилота-инструктора, хорошо знали на заводе. Многие парни и девушки, присутствующие на собрании, совершали свои первые вылеты под его руководством.

Он прервал раздумья, не спеша поднялся, оглядел всех.

«А вдруг кто-нибудь из них видел, как я читал письмо отца и как мы с Петром обнялись на прощание? Пойдут вопросы. Нет, надо скорее заканчивать этот балаган», – подумал Званцев.

– Я признаю свою вину. Но у меня не было злого умысла, – негромко произнес он и решил, что больше ничего не скажет.

Зал затих.

– Ставлю на голосование! – торжествующе произнес Коробков.

Но в этот момент в зале появилась она.

– Разрешите! – Девушка протянула вверх руку и протиснулась сквозь плотные ряды.

Затем она остановилась у стола президиума, повернулась лицом к залу.

Званцев оживился, поднял голову. На заводских девушек и курсанток аэроклуба незнакомка внешне не походила. Те носили короткие стрижки и летом одевались удивительно схоже. У всех светлые блузки, юбки и босоножки, больше похожие на тапочки. А эта!.. Строгое платье из темно-синего крепдешина в мелкий цветочек, туфли на каблуках, волосы густые, спадающие на плечи. Но больше всего Игоря поразил какой-то зажигательный блеск в ее глазах, темных, под цвет волос.

– Кто вы такая? Представьтесь, – заявил Коробков, изрядно удивленный.

– Маргарита Мещерская, член бюро Замоскворецкого райкома комсомола, студентка университета. В вашем городке прохожу преддипломную практику. – Девушка окинула взглядом зал и продолжила: – Товарищи! Я все слышала и хочу высказать свое мнение, но не собираюсь никому его навязывать. А мнение мое таково. Исключение из рядов ВЛКСМ комсомольца Званцева – наказание слишком суровое. Поясню. Званцева обвиняют по трем пунктам. Первый – воздушное хулиганство. Но, товарищи, наши люди из сельской местности, колхозники еще не привыкли к самолету. Пройдет год-другой, и те люди, которые прятались от гула мотора, будут кричать «Ура!» и приветствовать летчиков. Пункт второй – драка. Я считаю, что комсомолец должен драться только с врагами своей страны, противниками идей коммунизма. Но у Званцева, который первым ударил инструктора Махнева, есть смягчающее обстоятельство. Он защищал честь девушки. И, наконец, третье – авария самолета. Комсомолец Званцев без разрешения начальника летной части при попустительстве дежурного поднимал в воздух самолет, да еще с иностранными военными. Последний полет едва не закончился трагедией. Но и здесь имеются смягчающие обстоятельства. Самолеты и аэроклуб комсомолец Званцев показывал чехословацким летчикам по поручению секретаря парткома. Товарищ Трясогузкин, вы подтверждаете это? – обратилась она к этому человеку, как раз появившемуся в дверном проеме.

– Подтверждаю! – выкрикнул тот и тут же ретировался.

А девушка вошла во вкус и продолжила:

– Товарищ Коробков назвал Чехословакию буржуазной страной? Да, это верно, хотя нужно иметь в виду, что Чехословакия – это не фашистская Германия. Она сама может подвергнуться агрессии со стороны Гитлера, как это случилось в марте с ее соседкой Австрией. Я считаю, что с Чехословакией надо развивать отношения. Она Советскому Союзу не враг. Поэтому приятно слышать, что руководители их делегации не только не имели претензий к летчику-инструктору Званцеву, но и просили его поощрить. Ведь благодаря его умелым действиям удалось избежать человеческих жертв. Кстати, за тридцать восьмой год это четвертая авария в вашем аэроклубе. В летном деле всякое бывает.