Михаил Прядухин - В тени больших вишневых деревьев

Гера знал, о чем говорил: осветительные ракеты, впрочем, как и сигнальные, пользовались повышенным спросом у аф-ганцев. И неважно, кто он: сарбос, дехканин или дуканщик.

– Вот в цвет у меня как раз бражка поспела, я сегодня про-бовал, – как-то сразу забыв за гору нечищеного лука, ответил Сергей и тут же стал вытирать руки о фартук.

Забежав в подсобку, они кинули ракеты в мешок из-под саха-ра, Пожидаев сунул в карман банку сгухи. И, выйдя из ангара, они трусцой втроем побежали в сторону сарбосской точки. Именно побежали, потому что надо было успеть накуриться, напиться бражки, послушать музыку и еще успеть немного поспать, ведь до подъема уже оставалось меньше шести часов.

Сарбосская застава представляла из себя одноэтажное не-большое глинобитное здание, вокруг которого были вырыты окопы. Оно даже не было обнесено дувалом3, как это было обычно принято в Афганистане. Не доходя до него метров тридцать, ребята увидели охраняющего ее сарбоса и начали кричать из темноты:

– Шурави4! Як дуст5! Бача6! Чарс! – озвучили они свои скуд-ные знания местного наречия, и в запасе у них оставалась еще пара-тройка слов, не больше.

Сарбос особо никак не отреагировал, и это они приняли на счет того, что паломничество на точку совершал практически весь полк, превратив ее в своеобразную зону натурального

1

Пятидесятка

–

ручная осветительная ракета диаметром

50

мм.

2 Ганджибас – гашиш.

3 Дувал – глинобитная стена.

4 Шурави – советский солдат.

5 Як дуст – друг.

6 Бача – пацан, мальчик, молодой человек.

37

обмена товаром, хотя обычно постовой оживлялся и проявлял признаки радости, приветливо махая руками. Подойдя к нему, они узнали его. Это был их знакомый по имени Анзур. Пер-вым с ним за руку поздоровался Сергей. Игорь вместо руки протянул ему осветительную ракету, которую успел достать из мешка, желая этим обрадовать сарбоса, и вместо «привет», улыбаясь, произнес:

– Чарс аст1? – тратя последние резервы своего словарного запаса местного наречия.

Но Анзур вовсе не обрадовался и равнодушно ответил:

– Нест2.

Если б неожиданно, нарушая все законы мироздания, взошло солнце посреди ночи, то это бы меньше удивило Игоря, и он, все еще не веря услышанному, повторил:

– Чарс аст? – продолжая улыбаться.

– Нест, – твердо ответил афганец.

Улыбка стерлась с лица Алехина, и уже настойчиво Игорь произнес:

– Аст?

– Нест, – так же настойчиво ответил Анзур.

Тогда разведчик посмотрел на своих товарищей. В его глазах было недоумение, которое говорило: «Это только я слышу, или все же это происходит?»

– Да брешет эта грязная обезьяна, – поняв его взгляд, ответил Героин. – Пойдем к ним в избу. Что там скажут? – и добавил, уже обращаясь к духу, практически срываясь на крик: – Где командор?! – как будто бы от силы звука и искажения слова «командир» зависело понимание его вопроса.

– Командор? – переспросил Анзур.

– Да, командор, обезьяна безмозглая, – уже на тон ниже от-ветил Гера, и в его голосе слышалось нетерпение.

– Нест командор, – окончательно испортив всем настроение, ответил сарбос.

Считая разговор законченным, Героин шагнул в сторону глиняной хибары. Вслед за ним двинулись Сергей с Игорем.

1

Аст

–

есть.

2 Нест – нет.

38

Не ожидавший такой прыти афганец на повышенных тонах запричитал:

– Нест командор, нест командор… бад1, хэроуп2, – при этом схватив уходящего Игоря за рукав.

Алехин остановился, резко отдернул свою руку и, высвобо-дившись, процедил сквозь зубы:

– Еще раз схватишь меня своими корячками, обезьяна, я этой ракетницей тебе в рожу выстрелю.

Не знал Игорек, что, гневаясь, он произнес пророческие слова, которые сбудутся раньше чем через полчаса…

И, снова зашагав в сторону развалюхи, они с растворяющи-мися очертаниями Анзура слышали позади себя затихающее: «Нест командор, хэроуп, хэроуп…» – как будто ночь вместе с исчезающим силуэтом сарбоса также растворяла и его слова.