Ильяс Сибгатулин - Бой Кухулина с Фердиадом

Сейчас же сабля Джона весела у него на боку, ожидая, когда же ее пустят в бой.

Сам Джон булатную подругу легонько похлопывал по эфесу, при этом не отрывая взгляда от своего дородного противника с таким же огромным копьем в руке.

«Сейчас начнется сражение», – подумалось Фердиаду.

Кухулин пару раз легонько, словно веточку, перекинул Габульга из рук в руки, и направился в сторону Джона. Конечно, у индейца были еще и другие инструменты для отнятия жизни: два томагавка по бокам и один нож сзади, за поясом.

Джон, кроме сабли, имел еще аккуратный стилет за поясом и еще один кинжал, но поменьше в правом сапоге.

Но когда воины начали сближаться, то им обоим стало понятно, что главными в этой партии будут сабля Джона и копье Кухулина.

И как только между ними осталось всего три шага, оружия смерти встретились.

Кухулин первым сделал колющий выпад прямо в живот англичанина, но Фердиад легко блокировал удар, отбив Габульга вправо. Сам он в это время успел уйти влево и вперед по диагонали и, вывернув правую руку с саблей, рубанул Кухулина с той же правой от себя стороны. Но индеец просто сделал быстрый шаг назад, и сабля Фердиада рассекла воздух.

При этом сам Кухулин успел перехватить копье в левую руку, поближе к наконечнику, и когда Джон отставлял правую ногу назад, ударил того древком в грудь.

***

Удар был ощутимый, но я его выдержал, отступив всего на шаг, при этом равновесие сохранил и успел замахнуться сверху на этого индейца.

Но моя булатная подруга снова рассекла лишь воздух, а не плоть.

Я выругался, потому что видел по перестановке ног Кухулина, что тот собирается сделать выпад вперёд и влево с последующим разворотом вправо. Я же просто не успевал сгруппироваться и подготовиться к его атаке. Поэтому, собравшись сделал неуклюжий кувырок вперед и ткнул саблей в пах противника. Но Серый глаз мою идею разгадал и легко отбил саблю своим копьем, ударив древком сверху.

Как только по округе разнеслись первые удары оружия, деревня чероки оживилась. Все, от стар до млад собрались у входа, чтобы лучше видеть, как сражается лучший из них.

Солдаты Фердиада тоже привстали с земли и даже отошли от импровизированного лагеря на пару шагов, чтобы получше рассмотреть битву их капитана.

Ветер перестал носить пыль и песок туда-сюда и тоже замер, словно боясь помешать соперникам. Птицы перестали щебетать. И даже великая река Миссисипи уняла свои шумные воды, чтобы от них не доносился сейчас до поля, где Кухулин и Фердиад наносили друг другу страшные по силе удары.

В таком замершем мире шел бой. Тишину разрывали лязги оружия, шорох быстрых ног и тяжелое дыхание смертельных соперников.

Солнце уже клонилось к закату, постепенно лишая мира своего света. Сумерки входили в свое право.

И вот уже Фердиад нанес Кухулину ощутимый удар набалдашником эфеса в грудь, словно отомстив за подобный удар индейца.

Серый глаз отошел на пару шагов, но быстро реабилитировался, крутанув своим копьем в воздухе, выписав при этом цифру восемь и успев задеть Фердиада за плечо.

Англичанин не успел отразить удар или увернуться. Его спасло то, что ударило его древко, а не наконечник. Зато удар был такой силы, что правая рука капитана тут же повисла, сабля выпала, а сам офицер упал на одно колено.

***

Я, наконец, достал этого белого человека своей Габульга. После моего удара он упал на колено, и я услышал его тяжелый вздох. В этом вздохе было столько смертельной усталости и боли, а во взгляде столько печали, что я остановился.

Не должно чероки отправлять белого человека Фердиада к его праотцам с такой ношей в душе.

– Хватит, – сказал я.

Фердиад посмотрел на меня, взгляд его прояснился, но ответил он с трудом.

– Что ты сказал? Что значит хватит, Кухулин?

– Три дня. Ты сам так сказал, белый человек. Бронзовый диск почти скрылся за краем мира. Сделаем перерыв. Завтра утром начнем бой.

Я оглядел этого мужчину. Средний рост, вся одежда в пыли. Лицо тоже, и на нем лишь голубые глаза яркое пятно. Сверху хвост темных волос, прилипших к лицу. Плечо у него явно вывихнуто, вряд ли сломано – я все-таки бил не в полную силу. Ночью оклемается.

– Отдохни, – произнес я напоследок и ушел.

***

Когда Кухулин развернулся, чтобы уйти к себе в деревню, Фердиад встал. Хоть и далось ему это с невероятным трудом – право плечо страшно болело и пульсировало – но все же одной попытки для взгромождения себя на ноги ему хватило.

Джон даже не стал спрашивать у индейца, почему тот так резко прервал сражение, не добив раненного Фердиада.