Игорь Додонов - Горький май 42-го. Разгром Крымского фронта. Харьковский котёл

Вот такой человек прибыл в качестве представителя Ставки ВГК на Керченский полуостров 20 января 1942 года. И что же он там увидел?

* * *

«Прилетели в Керчь 20.01.42 г. … Застали самую неприглядную картину организации управления войсками…

Комфронта Козлов не знает положения частей на фронте, их состояния, а также группировки противника. Ни по одной дивизии нет данных о численном составе людей, наличии артиллерии и миномётов. Козлов оставляет впечатление растерявшегося и неуверенного в своих действиях командира. Никто из руководящих работников фронта с момента занятия Керченского полуострова в войсках не был…» – такую телеграмму отправил в Ставку ВГК Мехлис 22 января 1942 года [20; 5], [25; 30], [26; 327].

Наши историки почему-то говорят об этой телеграмме, как о свидетельстве самонадеянности и неумного служебного рвения (этакий туповатый и рьяный пёс Фицко) армейского комиссара. Мол, всего «двух дней хватило» Мехлису во всём разобраться («ха-ха!» за кадром) [25; 30]. Так ведь если быть непосредственно в войсках, а не сидеть в Краснодаре и Тбилиси, то многих недель для понимания положения войск и не надо. Общее положение проясняется довольно быстро. И никто из историков не будет спорить, что было оно у наших сил на Керченском полуострове к 20 января 1942 года далеко не блестящим. Другой вопрос – причины такого неутешительного состояния Кавказского фронта, причины его январских неудач. Так, И. Мощанский всё сводит к «объективным причинам»:

«Если подходить к анализу неудач Красной Армии объективно, то недостаточная подготовленность частей в ходе проведения десантной операции не зависела от отдельных личностей. Она заключалась в объективных упущениях подготовки и организации управления войск, наиболее ярко проявившихся в боях на Керченском полуострове. Так, перед войной в теории и практике обучения армии и флота десанты не превышали одной дивизии. Таким образом, ни теоретически, ни практически войска не были подготовлены к высадке такого крупного десанта. Не обладая специальными десантными судами и высадочными средствами, флот не был готов к подобному десанту и в техническом отношении.

Командование фронта не имело полноценного штаба в ходе планирования и управления десантной операцией, так как основной состав штаба оставался в Тбилиси, а в Краснодаре находилась лишь его оперативная группа.

Штабы флота и фронта недооценили проблему сбора транспортных (плавучих) средств и их подготовки к операции. Не было даже ориентировочного плана перевозки войск, техники и снабжения в Севастополь, Керчь, Феодосию и между портами Кавказа. В связи с общим недостатком морского транспорта было принято решение перевозить дивизии на плацдарм в уменьшенном составе, оставляя на кавказском побережье тяжёлые орудия, танки и, как тогда говорили, обозы. Это обстоятельство главным образом и определило малый оперативный успех войск 51-й и 44-й армий после их высадки в Крыму» [25; 30].

Такая вот, по мнению И. Мощанского, «объективность». Но позволено будет спросить: «А всё ли в этой «объективности» объективно?»

Да, опыта, теоретической и практической подготовки в проведении такого масштаба десантной операции наши армия и флот не имели.

Да, операция готовилась в ускоренном темпе, и многие огрехи в её проведении можно списать именно на эту «ускоренность».

Да, Черноморский флот и Азовская военная флотилия (как, впрочем, весь ВМФ СССР) не имели специальных десантных кораблей. Не хватало транспортов для переброски с «большой земли» живой силы, боевой техники, вооружения, боеприпасов, продовольствия и снаряжения. В силу всего этого тяжёлая техника и вооружение, тылы частей и соединений изначально не десантировались, долгое время оставаясь на Тамани или в Кавказских портах.

Сюда можно (и нужно!) ещё добавить крайне неблагоприятные погодные условия, которые срывали сосредоточение войск Кавказского фронта на Керченском полуострове. Тут и будь у командования фронта и флота самые точные графики переброски сил на полуостров, то они обязательно оказались бы сорванными.

Всё вышеприведённое можно и впрямь занести в разряд объективных причин нашей неудачи в Крыму в январе 1942 года.

Но как занести в разряд объективных обстоятельств то, что «командование фронта не имело полноценного штаба… т.к. основной состав штаба оставался в Тбилиси, а в Краснодаре находилась лишь его оперативная группа» , мы, право же, не знаем. Да даже находись и весь штаб в Краснодаре? Далековато Краснодар от Керченского полуострова. Т.е. вдумайся, читатель: сидит командующий Кавказским фронтом в Краснодаре, а его войска воюют под Феодосией. Такое положение было понятно, когда проводилась десантная операция. Но она завершилась в самом начале января (причём, завершилась вопреки всему успешно), проходит две недели (начало немецкого контрнаступления 15 января), а штаб по-прежнему в Тбилиси, а его оперативная группа во главе с самим командующим по-прежнему в Краснодаре.