Сатек Омаров - О героях былых времён…

Славного человека и после смерти чтят, не даром когда он погиб, немцы, отдавая ему дань уважения похоронили с воинскими почестями и установили на его могиле доску с надписью: «Здесь похоронен командующий 33 армией, генерал-лейтенант М.Г. Ефремов». Наш командующий был единственным советским генералом, перед которым немцы склонили головы и ставили в пример своим офицерам.

Я вот думаю, а ведь таких же почестей мог удостоиться и генерал Власов не стань он изменником. Надо сказать правду, в дни битвы под Москвой его имя заслуженно было в ряду прославленных военачальников, а его армия тогда считалась одной из лучших. Но видимо с червоточинкой был человек, предался врагу и сгинул с позором. Истинно говорят: «чужая душа – потёмки». Ну да ладно, я же вот, что ещё хочу сказать. – Тут Демьяныч потянулся к книжной полке достал оттуда довольно увесистую папку, затем налил мне и себе грушевого взвара в большие глиняные кружки и продолжил: – Об участии нашей 33 армии в Вяземском сражении писали и пишут разное, но думаю, что вряд ли кто возразит против выводов аналитиков Генерального штаба РККА сделанного ими в июне 1942 года. – Тут старик вынул из папки тетрадь в зеленной обложке и начал читать: «Западная группировка 33-й армии честно и доблестно дралась до конца своего существования. При недостатке в боеприпасах и продовольствии она два с половиной месяца дралась в полном отрыве от своих войск, нанося большой урон в живой силе противнику, и сковывала его большие силы своими действиями». Обрати внимание, тут сказано: «дралась до конца существования», а ведь если бы не крупные просчёты командования она могла бы и не погибнуть в боях под Вязьмой. Хорошо, что маршал Жуков признаёт это в своих мемуарах: «Критически оценивая сейчас эти события 1942 года, считаю, что нами в то время была допущена ошибка в оценке обстановки в районе Вязьмы». А ведь там, под Вязьмой, где из-за недооценки командованием реальной обстановки и неразберихи в совместных действиях погибла не только наша 33 армия, но понесли большой урон и другие части приданные нам для вспоможения. С особым сожалением хочу рассказать о судьбе 4-го воздушно-десантного корпуса разделившего участь 33 армии на Вяземском направлении. Точнее не расскажу, а прочту воспоминания бывшего командира роты 8-й воздушно-десантной бригады Алексея Ниловича Ерёмина, с ним я познакомился на праздновании 40-летия битвы под Москвой в декабре 1981 года». – Сказал Демьяныч и достав из папки несколько листков бумаги начал читать:

«Здравствуй дорогой Василий Демьянович! На прошлой встрече ты сказал, что собираешь воспоминания «москвичей» (участников битвы под Москвой) и просил рассказать о том, как нас десантников кромсали под Вязьмой. Прости меня друг, но после встречи с боевыми друзьями, а также когда проехались по знакомым с войны местам, мне не хотелось ни о чём говорить, уж больно муторно было тогда на душе. Но сегодня, спустя два месяца, я решил откликнуться на твою просьбу и написать всё, что вспомню. И так. 17 января 1942 года, ближе к обеду нас ротных собрал комбриг подполковник Онуфриев и объявил о том, что нашему 4 корпусу по приказу главкома Западного направления генерала Жукова велено высадиться в тылу у немцев под Вязьмой. Задача ставилась вроде бы реальная: перерезать железную дорогу и автостраду Москва-Минск, не допустить подхода немецких резервов и помешать отходу их войск на восток, которые, как предполагалось, будут разгромлены под Вязьмой.

Согласно приказа главкома с 18-23 января в район деревни Желанье было выброшено 717 парашютистов из 201-й ВДБ, а на подготовленную ими полосу высажен пехотный полк – в общей сложности 1643 человека при ста пулеметах и 90 легких орудиях. Задача состояла в том, чтобы ударить по немцам с тыла и помочь кавкорпусу генерала Белова прорвать оборону противника. Когда высадились и послали в разные стороны разведгруппы, то выяснилось, что никакого немецкого тыла и тем более скопления войск на 10-15 вёрст в округе вовсе не было. Тогда, без всяких эксцессов десантники с пехотинцами вышли в расположение кавкорпуса генерала Белова. В своих мемуарах Белов пишет, что отряд «практической помощи нам не оказал». Да как же окажешь, если с места высадки пройдя через три деревни до его передовых частей, десантники не встретили ни одного солдата противника. Тут надо спрашивать с разведчиков, купившихся на хитрую уловку немцев, расставивших по всем населённым пунктам макеты танков и пушек, а крестьян, до нашей высадки прогонявших по улицам, будь то живую силу. Для чего они это сделали? Для того, чтобы отвлечь внимание командования и не дать нам высадиться в район дислокации 160 и 338 дивизии, которые вели тяжелые бои за выход к шоссейной дороге Юхнов-Вязьма. Вот им действительно нужна была наша помощь.