Дмитрий Ли - Журавли покидают гнезда

— Ты сомневаешься во мне? — спросил Ир.

— Нет. Верю. Но листовка — это еще не главное. Нужна подрывная работа. А это очень рискованно.

Ир ухмыльнулся.

— Мудрые старцы говорят: «Без риска — чудес не бывает».

— Не страшно?

— А что теперь не страшно? Родина пролетариев стягивается цепью. И если каждый из нас ценой жизни сорвет хотя бы одно звено в этой цепи — уже хорошо.

— Ты никогда не говорил громких фраз, учитель, — заметила Синдо. — И меня это настораживает.

— Это не фразы, Синдо, — сказал уверенно Ир. — Я готов идти. Но вы-то как?

— Будем держаться. И ждать от тебя сведений. …Хороших сведений.

Снова тайга, непролазные тропы, перевитые корягами и ветвями. Раньше она не пугала его, ведь рядом была Эсуги. Теперь он вздрагивает от малейшего шороха. Страшно здесь, в этих дебрях, зато не мучает совесть, отплатил добром за добро. Разве виноват он, что отец и мать одарили его чувствительным сердцем? В памяти Юсэка возникали добрые лица отца и тетушки Синай — единственных на земле людей, понимавших его. «Моя совесть чиста! Чиста! — бормотал Юсэк. — Не могу видеть, как люди готовы растерзать друг друга!.. — Юсэк оправдывался, но как-то неуверенно, что-то мешало ему полностью снять с себя вину. Он никак не мог понять: что именно? — Если моя совесть чиста, — думал он, — почему не вернуться к товарищам?» Да, Хагу был добр к нему, Юсэку, но крайне жесток с другими. И как знать, не от его ли руки погибнет Синдо и те, кто с нею рядом? Кто же тогда он, Юсэк, для Синдо, если помог Хагу?..

Шло время, а Юсэк продолжал блуждать по тайге, прячась от людей. Питался чем попало и уже еле волочил ноги. Но вот однажды он встретил в лесу старика. Тот был корейцем, что Юсэка крайне обрадовало.

— Обай! — закричал он, кидаясь к нему и цепляясь за руку. — Вы меня не знаете! И я вас тоже! Но мне нужна ваша помощь… — выпалил он со слезами.

Старик с опаской оглядел незнакомца, вид которого вызывал скорее страх, чем жалость.

— Что тебе от меня нужно? — спросил он, сторонясь. — И кто ты?

— Я из Кореи. А мои товарищи в отряде Синдо. Вы, конечно, ее знаете?

— Ну и что? Ты не можешь их найти?

— Нет, тут совсем другое…

— Побили, видать, всех, — сказал равнодушно старик, но вдруг встревожился: — А моего мальчика?.. Что с Игнатом?!

— Вы его знаете? — еще больше обрадовался Юсэк. — Кто он вам? — Старик угрюмо отвернулся.

— Никто. — Он хотел уйти, но Юсэк снова схватил его за руку. — С Игнатом ничего не случилось. Это у меня беда. — Юсэк рассказал свою историю.

Старик долго молчал.

— Помочь тебе ничем не могу, — сказал он холодно. — Ступай к Хагу. Коль ты помог ему, он примет тебя.

— Нельзя мне к нему…

— А что скажут люди Синдо, если я спрячу тебя? Нет уж, я хочу умереть своей смертью. Она и без того волочится следом.

— Ну что я сделал такого, что вы боитесь помочь мне?

— Ты предал своих! — сказал старик сердито. — И вряд ли кто из бедняков поможет тебе…

Старик уходил. Юсэк не бросился за ним, он был подавлен его словами: «Ты предал своих!» Почему никто не может понять, что он хочет добра всем. Всем.

В августе в Приамурье ночи длинные и прохладные. В безлунье такая плотная темень окутывает леса, что и бывалый охотник не отважится удалиться далеко от дома. Каждый раз, когда наступала ночь, Юсэку казалось, что все живое навечно растворяется в этой темени. Зато по утрам, когда ранние лучи, проникая сквозь чащу леса, ласкали землю, ему становилось радостно, словно он прозревал от долгой мучительной слепоты.

…Тропинка вывела Юсэка к избушке, одиноко стоящей на самом берегу реки. Однако он не обрадовался ей, решив, что это и есть жилище того неприветливого старика. Обойдя ее стороной, он спустился к реке и понял, что это Уссури. Юсэк стоял у самой воды, вглядываясь в ее медленное течение. Река, словно ножом, делила землю на две части. «Зачем ее делить, если и здесь, и там одинаково враждуют люди…» — с горечью подумал Юсэк. Он вспомнил, с каким волнением они с Эсуги стремились переплыть эту реку. Тогда страшно гневалось небо. А сегодня ясный день. Но сегодня ему труднее, чем тогда… Юсэк нагнулся и, как раньше, зачерпнув ладонями воду, напился. И вдруг ему показалось, что он слышит счастливый смех Эсуги. Сердце его дрогнуло и замерло. Он оглянулся — песчаный берег был пуст…

— Не надо валяться на сыром песке, — услышал он над собой хриплый голос.

Подняв голову, Юсэк увидел знакомого старика.