В. Беляев - Огонь, вода и медные трубы

Ротный начал нас опрашивать: — «Ты видел, кто побежал первым?» — с таким вопросом он обращался к каждому. Все вдруг присмирели и, опустив очи долу, отвечали, что нет, не видели. Дошла очередь до меня. Чувствую его пронизывающий взгляд. Под этим взглядом сжимаюсь в комочек и втягиваю голову в плечи. Что делать? — извечный русский вопрос. Кто виноват? — тоже самое.

— А ты? Чего голову опустил? Говори!

— Я ведь полз впереди всех и смотрел вперед. При всем желании не мог видеть, что делается за мной, — отвечаю, а про себя думаю — скажешь, а потом будешь лежать с дыркой в спине. Вот похоронная команда удивится! «Смотри! Лежит головой к немцам, а дырка в спине! Не иначе, кто — то из своих его шлепнул! Может в Особый отдел сообщить? А? — скажет один» «Ты, что, дурак, что ли? На допросы затаскают!» — скажет другой — закапаем и все дела!"

Пока шла эта «разборка полетов» начало светать. Солнце взошло, у нас в тылу и немного левее, если смотреть на противника.

Командир роты подозвал меня к себе: — «Не вернулись двое. Лейтенант Колюшенко ранен тяжело, Коломицин — легко. Он решил остаться рядом с командиром. Они где —то здесь на этом поле. Ты уже два раза пересек его с саперами и с группой захвата. Значит тебе и карты в руки. Поползай, поищи этих двоих!» «Куда ползти — то? — спрашиваю ротного — ведь оба раза я был там ночью. А, сейчас, сколько не смотри, все пшеница и пшеница! Искать их на этом поле все равно, что иголку в стоге сена!»

Ротный высунулся по пояс из траншеи и сказал мне, указывая на поле: — «Смотри! Видишь там треугольник?» Напряженно таращу глаза на это золотистое поле и не вижу никакого треугольника. Сознаться, что не вижу то, на что указывает ротный, не посмел и, невнятно пролепетал: — «Да, вижу!» «Вот и ползи туда! Они лежат где —то там, тише воды ниже травы, чтобы их не сцапали фрицы. Ты время от времени их окликай, да прислушивайся, не ответят ли тебе. А теперь марш!»

Вываливаюсь из траншеи и думаю про себя — ничего себе! Иди туда не знаю куда! Сказка, да и только!

Однако разлеживаться нельзя. Приказ надо выполнять! Лежу на земле, раздвинув ноги, и думаю, как сориентироваться, чтобы вернуться обратно. Через левое плечо вижу, что Солнце шлет свои лучи вдоль моей левой ноги. Значит, когда буду возвращаться, оно должно мне светить в правый висок. Солнце, конечно, переместится по небосводу немного, но направление удастся выдержать. На перемещение дневного светила можно внести поправку. Живы будем — не умрем! А теперь вперед!

Полз довольно долго — минут пятнадцать или двадцать. Подаю голос: — «Колюшенко, Коломицин!», а в ответ тишина, как в песне В Высоцкого «Это он не вернулся из боя».

Ползу влево, вправо, Ничего! Нет отзыва на мой зов. Значит надо подползти поближе к немцам. Они могут быть там. Несколько минут ползу в направлении противника. И опять: — «Колюшенко, Коломицин!» Тишина! Может слишком тихо зову их? Надо позвать громче. Повышаю голос и тут слышу стрельбу с немецкой стороны. Вот, тебе раз! Меня обнаружили и ведут огонь. Пули ложатся все ближе и ближе. Поднимают фонтанчики земли, то справа, то слева. Это был второй расстрел меня фрицами. О первом расстреле упоминалось ранее.

Что делать? Назад в свою траншею! Выполняю этот маневр и стараюсь ползти, как можно быстрее. Не тут — то было! Пули упрямо отыскивают меня в этой пшенице! И вдруг соображаю! Когда ползу, колосья колышутся и выдают мое движение. Значит надо притвориться убитым и не шевелиться. Но тут новая опасность замаячила перед моим мысленным взором. Вдруг, немцы захотят найти мой труп и поползут ко мне? Или поползут справа и слева от меня, чтобы отрезать от своих и взять в плен! Чтобы там не было, но не надо шевелиться. И тут замечаю, что немцы поливают пулями пшеницу в стороне от меня. Вот так! Они потеряли направление и теперь палят наугад!

Сейчас они напряженно вглядываются, надеясь увидеть движение колосьев. Значит надо ждать. Французы говорят. «Выигрывает тот, кто умеет ждать!» Не надо торопиться, Идет игра со смертью и мне надо выиграть. Ставка жизнь!

Ну, слава Богу! Стрельба прекратилась, но спешить не надо. Буду выжидать!

Лежу неподвижно довольно долго — минут 15 или 20, а потом вперед, нет назад в свою траншею.

Предстаю перед светлыми очами командира роты. Сразу вопрос:

— Ну, что? Нашел?

— Нет, только попал под огонь фрицев!.

— Мы это наблюдали! Думали не вернешься. Огонь фрицы вели — не приведи господь оказаться под таким огнем. Уцелел и хорошо! Отправляйся на свое место!"