Юрий Тимофеев - Не ходи служить в пехоту! Книга 5. Генеральский штаб

– Что так?

– Не знаю, что ответить. Мне надо, чтобы человек был хороший, интересный, чтобы меня к нему тянуло, красивый, конечно. Где такого возьмёшь? Ровесницы уже замужем побывали, некоторые даже неоднократно, тем более с детьми. Для меня это неприемлемо. Б/у мне не надо. Молодые какие-то дуры попадаются, не интересно вообще. Да и где познакомиться с человеком, к которому у меня высокие требования? С кем я общаюсь? В клубы всякие я не пойду. Был один раз. Категорически не моё. Да и разве нормальная женщина в эту вакханалию с наркоманской музыкой пойдёт? Поэтому один.

– Понятно. А почему развёлся, как так вышло? Если не секрет.

– Не секрет. Тут всё просто. Женился на москвичке перед самой академией. Но в Забайкалье она со мной не поехала. Ну что это за семья? Какая семья устоит? Вот и распалась. Она грешница, и я тоже грешник. Не стали кривляться, врать, изворачиваться. В этом смысле моя бывшая порядочный человек. Нормально всё решили и решаем, созваниваемся, по-человечески как-то.

– А почему она за тобой не поехала? Как я понимаю, в Забайкалье ты командиром полка поехал. В смысле быта у командира полка там всё нормально. Да и должность-то сильная, положение и всё такое, наверное, даже начальником гарнизона там был?

– Да. Начальником гарнизона был командир полка, и бытовые условия были вполне сносные у всего полка, тем более у меня лично. Путин начал многое делать, и деньги стали платить и поднимать немного. Да и в целом не сказать, что было невыносимо. Тяжело было, но начало улучшаться. Но не в этом дело. Не поехала, потому что не хотела терять свою работу, соответственно, квалификацию, не хотела уезжать из Москвы вообще. Подумала, что важнее. И ответила себе, что всё это важнее, чем я. Не любила она меня. Была влюблённость, но не более. Не корю её за это. У меня к ней вообще особых чувств не было. Так, красивая, умная. Она это чувствовала, так мне и сказала. А я не отрицал, потому что это правда. С дочерью общаюсь иногда, в этом плане всё тоже хорошо. Да и так, если не дай бог что-то у неё или у меня случится, и понадобится помощь, мы без всяких проблем придём на помощь друг другу.

– Вот моложе ты меня всего на десять лет, а всё у вас по-другому.

– Лучше или хуже?

– Что-то лучше, что-то хуже. Попробуй, разведись командир корабля в советское время! А если бы раньше, то командиром корабля не стал бы совсем. По парткомам бы затаскали, в советские-то времена! Поэтому офицеры многое терпели. Семьями не разбрасывались. Как-то крепче всё было.

– Что же, лучше было терпеть нелюбимого человека?

– Да где там эта любовь лет так через десять? Но дети! Понимаешь?! Дети! Как их бросишь? Это у вас как-то легко. Моё поколение по-другому всё воспринимало. А может, ты и прав. Может, сейчас даже лучше в этом плане.

– Если вовремя не разбежаться, то это может в ненависть перерасти. Жить с человеком, который раздражает, даже хуже, чем развод. Вон почитаешь газету, а там и поножовщина, и топоры. Какая там любовь? Ну как можно ударить мать своих детей?! Тут одно: уйти и не возвращаться.

Морозов тяжело вздохнул и о чём-то глубоко задумался, разлил ещё по рюмочке.

Выпили. Закусили.

– А квартиру в Москве как получил?

– Не получал я ничего от государства. Так, деньги были, и сам ещё в девяностые купил.

– Это же где ты такие деньги взял? Извиняюсь за вопрос, конечно.

– Родители дали. У них получилось нормально в девяностые зарабатывать. Ничего страшного, нормальный вопрос.

– Это здорово. Квартира – это уже независимость. Вот смотрю я, как ты почти нормально со службы уходишь, и завидую тебе. Вижу, как все недовольны, особенно начальник нашего направления, гром и молнии метал. Ничего, успокоился, когда понял, что нечем тебя зажать, и даже на премии тебе плевать. У тебя что, ещё какой-то источник дохода есть?

– Есть и такое. Не скрываю. Но на службе это никак не сказывается. Если надо, буду днями и ночами сидеть и делать. Я уже всем начальникам объяснил, что служу не ради материальных благ. По призванию служу, это моя любимая профессия, любимое дело жизни. И это не пафос. Поэтому со мной или по-хорошему, или никак. А показывать свою лояльность и зависимость, уходя со службы в одиннадцать вечера, это не моё. Надо будет – уволюсь, но этого я не хочу. Пусть думают и переосмысливают саму организацию службы. Тоже реформа нужна. Ну в чём смысл того, что офицеры здесь сидят до ночи?

– Иногда есть такая необходимость.

– Иногда есть. Не спорю. Но тогда и проблем со мной не будет.