Сергей Зарин - Души военные порывы

А вот немцы…

Немцы-то умирать в этот вечер не рассчитывали, что пугало их до чертиков пред тем, что сделали сейчас русские. Их до болотных чертиков пугало то, что в этих землях дикарей творятся поистине колдовские вещи. Что они без особых усилий смогли пройти сквозь все их пикеты и теперь хладнокровно их убивают. Просто пришли и мстят. Как курей, которых очень любил вон тот окровавленный, и теперь уже мертвый фельдфебель Курт. Это был ужас.

Наши вышли из того боя малым числом, все еще не веря в победу. Затем – выбрались и из окружения. Но с той поры, как после выяснил тот самый друг деда, все, из числа выживших той ночью, дожили до Дня Победы. Кроме самого деда, который пал в том бою.

Вот так обыкновенная оптическая иллюзия помогла выжить, пусть небольшому, отряду красноармейцев.

– Сегодня такой же туман будет, – закончил тогда пулеметчик Стаценко.

Теперь важное отступление: буквально утром, перед тем, как выйти на эту злополучную станцию, мы наткнулись на перевернутый железнодорожный состав, как детская игрушка валяющийся на боку вдоль искусственной гряды с рельсами. Все было в нем разграблено, однако, помимо основного груза, состав также перевозил скарб какого-то театра, и, видать, большого. В числе прочего хлама мы заметили несколько муляжей винтовок, которые нас изначально очень заинтересовали. Они лежали рядом с вывороченным наружу вагоном, откуда до сих пор воняло горелыми тряпками, паленой резиной и еще черте знает, чем. Но явно чем-то гнилостным. Потом, поняв, что мы держим в руках бесполезные в военном плане изделия, мы, также, как и предыдущие «счастливчики» до нас, бросили их на насыпь.

Состав явно лежал на боку уже не первый день. Или даже месяц. Он успел слегка заплесневеть и даже местами подгнить. Поэтому глупо было с нашей стороны задерживаться возле него больше, чем полагалось.

А где-то через пару километров мы нарвались на станцию, полную немцев…

– А ведь рядом с винтовками можно было бы пошукать и еще что-нибудь.

– Что там тебе пошукать надобно, Вилюгин? Всё-то тебе лишь бы пошукать!

– Не, правда, братцы! Ну в самом деле!!! Есть же советские винтовки – а вдруг там будут и советская форма! А?! Сечёте?

Мы начинали «сечь». Действительно: ночь, болото, туман, атака…. Всё как в сказке Стаценко! А вдруг выгорит?! Вдруг сможем? Здесь сидеть задницами на кочках – точно не вариант – наши задницы уже к обеду размотают по всем остальным незанятым кочкам. А вот воспользовавшись туманом, и эффектом неожиданности в виде театральных костюмов – чем черт не шутит?

Это сейчас даже такая задумка выглядит бредом, а тогда, когда воспаленный разум перед очень реальной перспективой схлопнуться в «ноль», был готов ухватиться за любую, даже самую бредовую идею, мысль эта нам казалась чуть ли не спасением.

Опущу половину истории о том, как мы ползали обратно к составу, как действительно нашли гимнастерки (даже несколько офицерских), как переодевались в форму, накручивали на муляжи винтовок импровизированные «штыки» и расставляли себя перед боем на позиции. Скажу только, что комплектов мы нашли сто два, а нас было двести восемнадцать. Это означало, что впереди пойдут лишь половина наших сил, остальные полезут следом с изрядным интервалом… Но – что тебе скажу! – каждый из нас хотел оказаться в той сотне! Оказался в ней и я. С пулеметом системы Дегтярева наперевес, который не был способен кого-то убить. Понятно, что настоящее оружие было при нас тоже, только, прежде чем им воспользоваться, необходимо было сделать лишние движения, чтобы его достать. Но все равно, в первые секунды атаки мы пойдем на врага практически безоружными.

Едва мы построились, на нас навалился туман. Туман, как занавес, должен был представить нашу труппу перед весьма недоброжелательным зрителем: неожиданно и во всей красе. Нам отводилась очень важная роль во всем спектакле.

У арьергарда была не менее важная роль: в нужный момент он должен был зажечь два костра, сооруженных из хлама того же сломанного ж/д состава. Зажечь их позади нас, чтобы… Короче, вы поняли: сценарий у нас уже был, и нам оставалось лишь четко следовать ему.

К берегу мы подошли чуть ли не на ощупь. За время пути мы поняли, как красноармейцы смогли сохранить бесшумность: наши деды просто разулись, а лица обмотали тряпками (про тряпки Стаценко вспомнил несколько позже) но не для «стелс-режима», а чисто от гнуса – тот пытался влезть во все, что не у́же миллиметра. В итоге ноги хотя и мерзли, но не чавкали, а рты, хоть и плевались, но не брызгали.