Сергей Зарин - Души военные порывы

Когда мы увидели фрицев, те даже не поняли, что произошло. Импровизированные (но крепкие) штыки погрузились кому в глаз, кому в горло – бить нужно было именно в эти места, так как враги сидели в брониках. Кому-то пришлось всадить железо в потянувшуюся за оружием руку. И тот завопил. Да как завопил! Даже у нас, и без того холодная кровь заледенела!

Это был сигнал к атаке. Сзади нас засопел арьергард, который приволок кучу промасленного тряпья и стал предпринимать попытки к ее розжигу. А мы кинулись вперед. При этом никто муляжи на боевые автоматы не поменял, хотя договоренность такая изначально была.

Я не помню в деталях эту ночь. Сзади взвилось пламя, мы двигались наугад, кололи, били, рвали, стреляли и просто резали без разбору. Опьянение кровью очень быстро приходит, и вещь, скажу я вам, довольно страшная. Единственное, что спасало – так это советская форма. Ее мы узнавали безошибочно и поэтому на нее то самое кровавое опьянение не действовало.

А вот нашим парням из нашего современного «будущего» сперва не везло – их-то форма была нового, то есть, вполне себе европейского образца. По этой причине наши системы «свой-чужой» частенько давали сбой. Не особо расторопным не раз доставалось от своих «советских» сослуживцев, вызывая отчаянную матерщину. Собственно, только крепкий мат их и спасал. Как-то на уровне интуиции боец ВС РФ, атакованный бойцом «РККА» выдавал мат с три этажа, и призрак уносился прочь в поисках нематерящейся, а, следовательно, иноземной добычи.

Потом мы запели. Точнее, наши глотки хрипели нечто животное, а вот стреляющие парни из «другой» сотни пели «Смело мы в бой пойдем…». И я не вижу ничего удивительного в том, что уже после этого выбора песни в эту ночь, мы, «коммунисты», ни разу не ошиблись в выборе цели.

Туман пронизывали красные сполохи, где-то кричали люди, вот прям… нутром! Вы когда-нибудь слышали, как люди кричат кишками? Хотя, конечно слышали, о чем я спрашиваю-то? И фоном всей этой последней битве «воинства Христова против отродья сатанинского» была именно гарь: запах тряпок, паленой резины и еще какой-то гнили.

***

Утром мы сидели кто на чём и тяжело смотрели еще замутненными глазами на плоды нашей победы. Нас выжило восемьдесят три человека. Плюс шестнадцать раненых. Раненых тяжело, так как каждый дрался до последнего, даже лишившись глаза, руки или ноги. Горько говорить, но из этих шестнадцати живым мы не довезли никого. Но умерли они счастливыми, я уверен в этом.

Нам достались трофейные грузовики, две легковушки и один БТР, на которых мы, собственно, и вышли из окружения, но история на этом не закончилась.

В тот раз мы взяли в плен семерых немцев: троих рядовых, двух унтеров и двух лейтенантов. И вот один из лейтенантов поведал (уже в штабе) историю о том, почему они проиграли тот ночной бой. И из-за тумана тоже, но не только.

Немецким 157-мым мотострелковым батальоном командовал майор Дитрих Леге, потомственный офицер, грамотный командир и вообще – суровый профессионал серьезного уровня.

И вот что нам этот немец поведал…

«…16-го октября получил приказ срочно занять железнодорожную станцию с невыговариваемым даже для немцев названием и заблокировать выход стремящимся из окружения российским подразделениям. Конкретно в данном районе, по результатам авиаразведки, находилось около двухсот человек боеспособного подразделения. Назначение его было неизвестно, но тяжелого вооружения оно точно не имело. Выхода, кроме как через станцию, у него не было, железнодорожный путь был заблокирован в обоих направлениях, а уже семнадцатого числа данные остатки тоталитарных войск России будут уничтожены авиацией.

Поэтому в прямую врага не атаковать, организовать оборону и вступать в прямой бой только в случае необходимости.

Такая и была задача.

В принципе, никто не видел в ней ничего сложного: в батальоне 600 человек, плюс есть бронетехника и тяжелое вооружение. Отбиться от горстки (ну пусть не от горстки) изможденных бойцов не представлялось особо хлопотным делом. Сиди да на кнопки нажимай. Понимал это и майор Леге.

Но с наступлением ночи все заметили серьезные изменения в поведении командира. Он с неподдельной ТРЕВОГОЙ смотрел в сторону болот. А когда уже он заметил, что все это тоже заметили, внезапно нахмурился, отрывисто приказал усилить посты и ушел в блиндаж, что был оборудован в подвале станционного сооружения. Но через минуту вылетел оттуда и приказал вообще выставить аванпост прямо у кромки болота, что было совершенно немыслимо! Даже если русские и вздумают атаковать, мы все равно их всех переложим через тепловизоры и ПНВ! А еще по всему периметру установлены растяжки и сигналки. Мы открыто недоумевали, но его приказ выполнили.