Артём Чепкасов - День за два. Записки «карандаша» чеченской войны

Я не понимал, что хочет сказать сослуживец, а он продолжал кричать, привлекая внимание редких военных, спешащих кто куда, поскорее выполнить поставленные перед ними задачи.

– Да, ты подойди, Курт! Не ссы, я не заразный!

Я опять шагнул к Вовке, но он тут же закричал.

– Не подходи!

И рассмеялся.

– Ай, пойдём уже, – поторопил старшина, но я остался стоять и ничего непонимающими глазами глядел, как медсестра успокаивает Вовку, гладит по спине и ненавязчиво заводит его в санчасть.

– Да, пошли вы все! – орал Башка. – Я в армию шёл Родину защищать, военному делу учиться, а не у тебя в доме, кусок, по хозяйству ишачить, как крепостной! Что вы со мной сделали?! Зачем?! Сосите вы все вместе со своей долбанной никчёмной армией!

Вовка больше не глядел на меня и было непонятно, к кому обращался.

– Не армия, а зоопарк! Обезьяны, а не солдаты и офицеры!

И опять приступ истеричного хохота.

– Айда, Курт, – легонько коснулся Гафур моего плеча, и я вздрогнул. – Не надо нам здесь.

– Как не надо? – возразил я, стряхнув оцепенение. – Это же Вовка Мозговой. Это же наш товарищ. Татарин, ты что забыл? Что с ним?

Мне не ответили, и я удручённо поплёлся за территорию части вслед за старшиной и другом.

Отойдя подальше от контрольно-пропускного пункта, прапорщик вдруг заметно захромал, чего я испугался. Ещё несколько шагов и он совсем не сможет идти. Понесём его.

Жил Арутюнян на другом краю городка, в частном секторе. Дом небольшой, но чистый и всегда побелен. Мы же и белили, угощаясь самым вкусным виноградом, какой я когда-либо пробовал и который в изобилии рос в маленьком уютном дворике прапорщика.

Старшина часто забирал молодых бойцов для выполнения различных хозработ в его доме. Мы знали, это незаконно, но всё лучше, чем торчать в части, выполняя те же задачи, однако понукаемыми старослужащими и всего-то за обед из капусты в благодарность. Потому всякий раз с нетерпением ждали, когда же прапорщику в его доме вновь потребуется помощь.

Жена его, тётя Анет, готовила вкуснейшие мясные лепёшки, название которых я никак не мог запомнить и лишь на войне, когда прапорщика ранило, невольно думая о нём, его семье, вспомнил и уже никогда не забывал. Ломаджо. С постным рисовым супом объедение. И видя перед сном дворик Арутюняна, гроздья винограда, я улыбался тому, как мы всегда ходили к нему пешком.

Наискосок через весь, хоть и небольшой, но с кривыми дорогами и почти без тротуаров, городок. Старшина никогда не скупился зайти в магазин и купить нам хороших сигарет да газировки с пряниками или конфетами. И домой к нему мы бежали едва ли не в припрыжку, готовые к выполнению любой задачи: отпилить, вскопать, приколотить, подмести, покрасить. Да, мало ли ещё каких работ в своём доме, хозяин коего держал индюшек, курей и уток. В птичьих загонах тоже надо было чистить.

Зато от прапора мы всякий раз возвращались с набитыми до отказа животами. Ночью нам непременно доставалось за это от дедов больше, чем остальным, но мы крепились, как могли, зная, пройдёт несколько дней, в которые, вообще, можно не есть, и хитрому Арутюняну снова потребуется что-то сделать в его доме. Помню, как навесной потолок ему лепили. Ох, и материл он нас в тот день, и «петухи абаные» было самым безобидным. Но как вкусно нас потом кормила тётя Анет. Мы чуть не лопнули от объедения. И Башка в тот день тоже был с нами.

Однако в этот раз, впервые за всю службу, нам не пришлось добираться до дома старшины пешком. В квартале от части, у магазина с красивой вывеской «Продукты», нас поджидала новенькая пятидверая Нива, напоминающая цветом и гордыми чертами вороного коня.

– Здравствуй, Вардан, – тепло поприветствовал прапорщик сидевшего за рулём молодого армянина.

– Здравствуйте, дядя Акоп, – с нескрываемым почтением ответил водитель и, повернув ключ в замке зажигания, спросил. – Как отдежурили?

– Ай, хорошо, мальчик мой, хорошо, – устало и вместе с тем радостно, ответил старшина. – Солдаты вот мои с войны приехали. Домой им скоро, не увидимся больше, так я в гости их позвал. Они раньше много у меня были. Хорошие солдаты. Знакомьтесь. Это Вардан, дочки моей, Люсине, жених. Весной свадьбу гулять будем…

– Гафур, – крепко пожал Татарин руку будущему зятю Арутюняна.

– Курт, – буркнул я привычно и тут же поправился. – Кирилл.

Прапорщик довольно хвастался, как удачно приобрёл новый внедорожник на боевые. Вкупе с теми копейками, что получил за ранение, суммы этой аккурат хватило на покупку. Однако, похваляясь, старшина сокрушался, что сам из-за повреждённой ноги ездить не может. Записав машину на старшую дочь, водить автомобиль не умеющую, он позволил это её будущему мужу. И называя водителя по имени, Арутюнян всю дорогу отечески похлопывал его по плечу да хвалил. Хороший мальчик, из доброй семьи. Магазин вот держат и второй открывать хотят. Славные люди. Весь город кормят. Люди Востока всю историю были первоклассными торговцами. И люди Востока больше, чем кто-либо не любят войну, потому как любая война рано или поздно кончается, а на Востоке она всегда, тысячу лет уже: то персы, то турки. Да мало ли ещё кто.