Артём Чепкасов - День за два. Записки «карандаша» чеченской войны

– Чё хотите? Кто такие?

– Мы?! – изумился Гафур. – Это ты кто такой?! Дежурный по роте где?!

– Я дежурный.

– Ефрейтор Шаймухаметов и рядовой Андреев, прибыли из района выполнения служебно-боевых задач, – ответил Татарин спокойнее.

– Ух, ты, из Чечни… – протянул один из солдат.

– Рот закрой, – приказал ему младший сержант.

– Что у вас за бардак? Дневального почему нет? Ответственный по роте кто? – засыпал Гафур младшего сержанта вопросами, неотступно глядя тому в глаза.

– Прапорщик Арутюнян, – сообщил всё тот же боец, восхищённо глядя на нас.

– Я сказал, заткнись, – озлобленно повторил его командир и, внимательно рассматривая Татарина, спросил. – Тебе что за дело, кто у нас где? Я ещё не видел документов, что ты свой. Ефрейтор, а знаков различия нет…

– Из Чечни, тебе говорят, – рассердился уже и я. – Какие тебе документы? Они все у сопровождающего нашего. И лычки с кокардами там не носят…

– Да не интересно нам, откуда вы, – вмешался в беседу плотно сбитый солдатик с конопатым треугольным лицом. – Прошлые дембеля тоже приехали, нажрались, обрыгали тут всё. Свиньи…

– Ты оборзел, базарить так, душара? – Гафур замахнулся на бойца и тот испуганно пролепетал.

– Тронь только, ручка есть, лист бумаги найду, что и куда писать, знаю.

От этих слов мы с Татарином опешили и застыли в недоумении, не в силах выдать ни звука. Я глупо уставился на солдат, они – на меня и моего друга.

Наша смена. Умеют стучать, да ещё и гордятся этим. Впрочем, было видно, остальные, как и их командир, приготовились к драке, и к ним из глубины расположения подоспела подмога. Ещё человек десять. Хороша перспективка. Всю службу мечтал, на дембель с фингалом приехать. Придётся соврать домашним, в рукопашной схватке с боевиками участвовал. Поди, не так стыдно будет, если честно сказать, свои избили, да к тому же молодые.

Но всё напряжение вмиг улетучилось, когда из-за спины я услышал знакомый, едва ли не родной мне голос.

– Евдокимов!

– Я! – немедленно отозвался младший сержант.

– Головка от заря! Строй личный состав на ужин!

– Есть, товарищ прапорщик!

– Есть у тебя на заду шерсть…

Русские ругательства с армянским акцентом. Такое разве забудешь?

Я улыбнулся и развернулся к старшине.

– Здравия желаю, товарищ прапорщик, – первым поприветствовал Гафур старшего по званию.

– Ай, каво я вижу, – обрадовался Аратунян и обнялся сначала со мной, сжав мне руку до боли в казанках, а затем с Гафуром. – Курт, Татарин, хорошие мои. С возвращением, сынки. Живые, живые. Ай, вы маладцы, ай, как я радый, что вы живые.

Молодые солдаты застыли от увиденного, но прапорщик немедленно привёл их в чувство:

– Евдокимов! Роту строй на ужин, петух абаный! Время!

Ставя ударение на первый слог в слове, обозначавшим исключительно домашнюю птицу, старшина нашей роты обращался подобным образом ко всем, на кого сердился, однако из-за смешного коверкания слов, угрозы его не были страшны и ничего, кроме шуток, не вызывали. Потому, услышав два последних слова, мы с Гафуром довольно заулыбались.

– Старшина, пятнадцать минут дай, в человеческий вид себя привести, а то дежурный по части в столовку грозился не пустить, а жрать охота, – попросил я прапорщика, глядя, как солдаты, похватав котелки с ложками, суетливо строятся на взлётке, чуть не сталкиваясь друг с другом.

Даже такой простоте не обучены. Места своего в строю и то не знают. Докатились.

– Правда, старшина, с Моздока ничего во рту не было, – поддержал мою просьбу Гафур, но Арутюнян запротивился.

– Ай, пошёл он, дежурный по части, петух абаный, – уверенно произнёс прапорщик, продолжая нас разглядывать и всё больше оставаясь довольным от увиденного. – Кушать надо, сынки, надо, но не в столовке. Ай, зачем вам столовка? Сечка, перловка? Ты что, дорогой? Ты же дэмбель, ты воин, а не эти вот. Ты хорошо должен кушать. Ай, завтра ко мне, шашлык из барашка будем кушать, а щас ужин человеческий сварганим по-бырому. Евдокимов!

– Я!

По глазам старшины было видно, он опять хотел сказать младшему сержанту про магнитофон известной марки, но сдержался.

– Самого шаристого бойца в магазин…

– Теперь? – неуверенный уточнил дежурный по роте.

– Нет, через неделю! – прикрикнул Арутюнян. – Ай, сейчас, конечно…

– Так ужин, товарищ прапорщик. Как же он потом один, без роты? Его же не накормят…

– Ай, как, как? Языком! Вот как! Я скажу, накормят!

С трудом сдерживая смех от излюбленного старшиной «языком», также с ударением на первую букву, я кое-как произнёс: