Леонид Моргун - Легион

Но Элиша не просто лежал. Он думал. Он вспоминал рассказы заезжих купцов об Индии и Китае, о Парфии и Элладе, о далеком величественном Риме, который редко подавал о себе весточку. Порой это была тончайшая ткань с дивными узорами; иногда – прекрасное оружие из полированной стали о резной рукоятью; временами же восхитительней бело-розовая раковина, хранившая шорох далеких прибоев. Тогда ж в мальчике созрела решимость вырваться из узкого, замкнутого мира, в котором он жил до шестнадцати лет и воочию увидеть дальние страны, которые до той поры ему только снились. И он бежал из дому, прибившись к каравану, который парфянские купце вели в Иберию, а оттуда в Колхиду, к берегам великого Почта Эвксинского.

В Фасисе он нанялся на корабль, который довез его до Трапезунта. В порту он хотел удрать, но хозяин корабля поднял крик, что он, мол, ему не доплатил, и продал на другой корабль, который шел в Херсонес с грузом оливкового масла, кож и меди. На счастье невесть откуда обрушившийся ветер погнал корабль назад и выброси на скалы у Керасунта, Так Элише удалось бежать и с той поры он прочно возненавидел всё, связанное с горшками и с морем. Ноги крепко держали его на земле. Ими он обошел весь Понт и Вифинию, Киликию и Каппадокию, добрался аж до самой Сирии… Перед его глазами прошли десятки городов, больших и малых. В памяти мгновенно промелькнули тысячи тысяч виденных им людей, молодых и старых, богатых и бедных, смуглых и белокожих – всех уравнивал перед собою Господь Бог. Стойло лишь поглубже взглянуть в недоверчивые глаза слушателя, лишь вбить в дурьи головы собеседников, что все их страдания – есть ничто до сравнению с теми, которые претерпел Спаситель; растолковать лишь попонятнее, что всё на этой земле – прах и суета, и что надо веровать лишь в истинного бога и в сына его человеческого, любить и прощать друг другу прегрешения… Стоило лишь научить их мычать: «отец наш, сущий на небесах! Да святится имя твое, да придет царство твое! Да сбудется воля твоя, на земле, как и на небе…» – …и жить становилось намного проще и веселее. И собранные с нищих медяки превращались в серебро, и невесть откуда появлялись и жареный козленок, и вино, и мягкие лепешки. В далеких городах находились друзья и родственники местных прихожан, которые встречали слугу божьего как самого дорогого гостя. И, самое главное, самое прекрасное – появлялось поразительное ощущение власти над душами этих ничтожных, нищих духом людишек, которые отбивали перед ним поклоны и лезли целовать руки.

Элиша многому научился у Варфоломея, который подобрал его, оборванного и подыхающего в придорожной канаве на окраине Антиохии. Он подошел к нему с толпой учеников и спросил:

– Веруешь ли в Господа Бога единого?

– Верую… – простонал Элиша совершенно искренне. Он в тот момент готов был уверовать во что угодно, лишь бы эта вера принесла ему хоть корку хлеба.

И повернувшись к ученикам своим, величавый старец (впрочем, он больше казался старым, лет ему было сорок пять, не более) грозно сверкнул очами и возвестил:

– Истинно говорю вам, раньше вас войдет он в царство небесное! Накормите его и введите в дом ваш.

И, странное дело, тут же бросились юноши ухаживать за израненным бродяжкой, а молодой купеческий сын ввел его в свой дом, более походивший на царский дворец, самолично омыл ему ноги и накормил до колик в желудке.

Да, бродяжничать с Варфоломеем было гораздо проще и интереснее, чем одному. Они проповедовали перед рабами в ночной тиши богатых поместий, указывали «путь истинный» общинникам, крестьян; нам и ремесленникам. Собирались в оврагах за городом, молились, потом вволю наедались «тела Христова» и напивались «крови» его, пока она не вставала в глотке, так что по утрам мучили головная боль и изжога.

Но в последние годы Варфоломей стал сдавать, характер его портился. Он всё больше твердил об умерщвлении плоти и о мученичестве, не расставался с веригами и собирался идти проповедовать слово Божие в Индию. В Арташате он оставил свою робкую и покорную паству на попечительство Фаддея, а сам отправился в дальний и неведомый путь. Тогда-то черт и дернул Элишу просить у него благословения на проповедничество в родной стране Алуан. Тот благословил, почему бы и нет? Все приемы казуистики, все методы доказательства величия Божия усвоил Элиша за годы странствий. Он самолично крестил рабов, нищих и, с особым удовольствием, проституток, отпуская им прежние грехи и втихомолку творя новые.