Владимир Андриенко - Дрозды - Лейб-гвардии поручик

–И чего делать? – спросил пожилой крестьянин. – Скажи, коли знаешь?

–Выйти из стен, – ответил мужчина в шинели без знаков различия.

–Дак там убьют быстрее!

–Смерть нам грозит в здании больше чем снаружи.

–Он верно говорит. Ежели снаряд сюда угодит то в подвале всем каюк. Я на войне такое видал и не раз.

–Стало во двор идти надоть!

–Переждем там. Может в скорости, и стрелять престанут. Красные слышно отступают.

–Отступают? Кто вам сказал?

–Сам видал. Бегут на ту сторону Дона.

–Но кто наступает на город?

–Говорят дивизия гетмана Скоропадского.

–Откуда здесь взяться частям Скоропадского? Это отряд генерала Корнилова.

–Корнилов-то под Екатеринодаром!

Вскоре к беженцам присоединились еще люди. В такой толпе было нетрудно затеряться. Мужчины, женщины, дети. С узлами и чемоданами. Молодые и старики. Здесь можно было увидеть и мужицкую свитку, и шинель чиновника. Среди женщин были и бывшие барыни и жены мещан, не желавшие больше оставаться в городе, в котором то и дело менялась власть.

–Как стрелять закончат, надобно уходить из города.

–Уходить? – спросила какая-то женщина в платке. – Я едва от станции ноги унесла. Поездов более не будет.

–Кто говорит про поезда.

–А коли не на станцию, то куда? Всюду бои идут. Говорил я старухе, что надобно еще вчера было ноги делать.

–С южной стороны, говорили уйти можно!

–Кажись конница идет! Слышите?

–Чья?

–Казаки!

–Понятно, что казаки. Но вот какие? Красные местной республики или белые?

–Пропади она пропадом республика эта! И слово-то какое поганое!

–Казаки с погонами!

–Белые!

***

Казачий разъезд с вахмистром спешился у ворот гимназического двора.

–Олейник! Следи за лошадями.

–Да, господин вахмистр!

–Остальные за мной!

К казакам подошли беженцы. Женщины стали спрашивать, чья теперь власть в городе и можно ли им отсюда уйти.

Вахмистр не дал никому покинуть гимназический двор.

–Никому отсюдова пути нет! – сказал вахмистр.

–Как же так, господин офицер? – бросилась к нему женщина. – Нам пора к дому. Мы-то с мужем не ростовские.

–Ничего потерпите! У меня приказ останавливать тех из гражданских лиц, кто желает сразу покинуть город.

–Дак сколько нам ждать-то?

–Сколько надобно, столько и станете ждать! Там разберутся кто вы такие. А то вас вот сколь здесь собралось. А это кто такой?

Вахмистр подошел к мужику в добротной кожаной летной куртке.

Баба, что разговаривала с ним, сразу бросилась к мужику и закрыла его.

–Это муж мой, господин офицер.

–Я вахмистр. Кто такой?

–Дак сказала я, что это муж мой. Демьяном звать.

–Он у тебя немой?

–Чего немой? Говорящий.

–А чего сам не отвечаешь? – спросил вахмистр. – Язык со страху проглотил?

–Дак по торговой части мы с женкой приехали в город.

–Что это на тебе надето?

–Дак тужурку эту я сменял вчерась на базаре. Два кило сала да сухарей полмешка отдали. Тужурка то добрая, господин офицер.

–Ладно. Там разберутся кто вы такие. Казаки! Смотрите в оба! Чтобы никто не сбег!

Но бежать никто не собирался. Крестьяне стали спрашивать вахмистра, что за часть захватила город Ростов. Но тот фамилии командира не назвал. Сказал, что потом они все узнают.

–Дак большевиков-то более нету? – спросил пожилой мужик в картузе. – Али еще ихняя власть?

–Нету больше большевиков! – сказал казак. – И власти ихней нету! В том не сумлевайся, мужик. Надоели христопродавцы.

Через небольшую калитку с противоположной стороны вошёл отряд офицеров. Некоторые из освобождённых тюремных сидельцев чудом сумели сохранить свои погоны, и сейчас надели их.

–Стоять! Кто такие? – спросил вахмистр.

–Офицерский отряд, вахмистр, – сказал поручик Штерн.

–Офицерский? А знаки где?

–Вы не видите моих погон. Вахмистр?

–Чего погоны-то? Ни у кого на рукаве знака нету!

Казак показал трехцветный треугольник на своем рукаве.

–Я поручик Штерн! Видите как погоны на мне держаться? Из тюрьмы только вышел, где большевики меня к расстрелу поговорили. Не до нашивки было. А здесь мы ищем тех, кто нас в этой тюрьме держал. Вот приказ штаб-ротмистра Аникеева.

Вахмистр взял бумагу из рук поручика.

–Все верно, ваше благородие. Вы стало в тюрьме ихней сидели?

–Сидел и кое-кого из большевиков помню.

Корнет Петр Лабунский посмотрел на столпившихся людей и сразу узнал Анну. Она сменила кожаную куртку и галифе на женскую одежду. Но уж слишком ей не шёл бабий деревенский платок. Он испугался, что её опознает кто-то из его товарищей и сделал знак отойти подальше и стать за спины людей.