Сергей Ковальчук: Великая Отечественная война глазами очевидцев

И по пути мы видели, что все села были сожжены, в садах яблоки и сливы печеные висят. А на грядке помидоры такие же. Я помню, взял помидор – половина его сгорела, а другую половину я сунул в рот на ходу. А это еще было нашей территорией тогда.

И вот, мы поднимаемся наверх, в кукурузное поле. Над нами итальянские самолеты с желтыми кругами летают, но не поймут, есть там кто в кукурузе или нет, стреляют наугад. И вдруг, нам команда – от Днепра уходить. И мы слышим, где-то на севере невероятная канонада, что-то невероятное идет. Мы не понимаем, что такое. А нас ведут не туда, а перпендикулярно: на восток от Днепра.

Подвозят к маленькой станции, сажают нас всех в эшелон и повезли. И вдруг я читаю на станции: «Полтава». Что такое? Значит, увозят нас. Это были дни, когда немцы весь украинский фронт, севернее нас, окружили, несколько армий, шестьсот тысяч человек, как потом писали. Все обошли и окружили, отрезали танковыми клиньями, а мы оказались южнее.

И нас увезли в Харьков. Подъезжаем к Харькову, еще семьдесят километров до Харькова, а видно над ним невероятный огонь, зенитки бьют. Далеко-далеко видно. Подъезжаем к городу ночью, – его бомбят. То мы все-таки в лесу и в поле были, думали, что их уже нет, а в каменный город приехали – ужас! Население мечется, бомбы падают, зенитки бьют, всюду жертвы.

Нас провезли через этот город, накормили в первый раз и перебросили севернее Харькова. А в это время шли сильные дожди, чернозем распух, и нас привезли в большие леса. И этими лесами наш батальон пошел опять наступать.

Мы сначала не поняли, что происходит. Мы же ничего не знали, я был рядовым солдатом. Вернее, тогда не солдат, а боец Красной Армии назывался. Товарищи офицеры, командиры наши, ведут нас, и вдруг, мы натыкаемся в лесу на огромную поляну. Там несколько сот автомобилей, танкеток и танков немецких, гусеничные машины – все разбиты и разгромлены. А немцы все порублены.

Я не понимал, как порублены? А это наша кавалерия воспользовалась тем, что эта немецкая колонна завязла в черноземе, авиация не работает, потому что сплошная низкая облачность, бомбят наугад.

Это было первый раз, когда я увидел, что мы наступаем, что немцы разбиты. Мы вдохновились, и вперед. И вот я помню, 5 октября ударил мороз, редкое явление на Украине. Повалил снег, мороз все сковал. А потом снег кончился, небо прояснилось, и пожалуйста, – немецкие самолеты. И я слышу по звукам, я уже понимал, что мы втянулись в какую-то «кишку». Впереди нас, слева и справа канонада, а мы наступаем.

И так мы наступали и подошли к городу Сумы, областной город. И были морозы, а мы в летнем обмундировании. Я помню, что мы пилотки свои повыворачивали, чтобы уши закрыть. И нас стали отводить. Немцы стали бомбить и от нашего батальона осталось человек, может быть, сто двадцать всего. А из роты человек двадцать.

И вот в таком виде нас отводили, отводили и увели от фронта в Белгородскую область. А потом объявили, что мы отходим на формировку. И вот на эту формировку мы шли до Нового года. С 5 октября. Пешком до Саратова.

Ну, что там было по пути я рассказывать не буду, невероятные вещи были всякие, бытовые. Потому что гнали скот. Население не вывозили, а скот вывозили. И только один эпизод я вам расскажу. Я возвращаюсь назад. Когда еще нас перебросили к Киеву, то мы вдруг на шоссе увидели командира из нашего военкомата, по фамилии Чуб.

И что оказалось? Это мы еще у Емильчино видели. Всюду советская власть убегала раньше, чем войска. Все бросали. Но не бросали складов. Значит, те грузовики, которые были, мою мать с детьми, мать воина Красной Армии, вывезти не могли, а вот этот Чуб, мы смотрим – рядом его жена и огромный фикус в грузовике. Вот как раз бы мои поместились туда!

И таких, как этот Чуб, было много. Мать моя была у нас знаменитая учительница, она еще на Гражданской войне была медсестрой. И отец тоже учитель. Но отца уже не было. Короче говоря, увидел я вот этот фикус, и был очень зол.

Когда под Новый год мы пришли в Саратов, опять было невероятное потрясение. Мы шли через республику немцев Поволжья. И мы не понимали, куда мы попали. Прекрасные дома, прекрасные хозяйства, полно замечательных коров, стада, гуси, все!

Мы не понимали, что это такое. Мы не знали, что есть такая республика. А перед этим, за пять километров, было русское село. Там ни кола, ни двора. Одни дома черные, и ни ограды, ни деревца. А тут все усажено, прекрасные хозяйства. Ничего не понимаем.

Ну, нам местные объяснили, что всех немцев поголовно, включая и партийное начальство, невзирая на лица, за двое-трое суток всех выселили как потенциальных врагов. Якобы немцы туда десанты сбрасывали. А уже командир нам объяснял, что да, десанты были. Но местные жители утверждали, что никаких десантов не было.