Василий Дворцов - Крещение свинцом

И потому их, ваших писем, мои родные, всегда было, есть и будет очень мало. Как сладко читать их в редкие свободные минутки, смаковать каждое ваше послание, ведь они такие нежные. Именно „нежные“ – вот очень точное слово, точное и всё объясняющее! Нежность совершенно неуместна ввиду жестокости военных действий.

После такого нежного вашего письма становишься как-то злей, в ещё большем желании сделать для нашей родины всё, даже до смерти. Спасибо, милые, за такие поднимающие дух письма. Они одновременно укрепляют боевой дух и в то же время не позволяют огрубеть. Я очень даже не знаю, как передать мою радость, что хотя через письма, но вы вместе со мной.

Елена Игоревна и Николай Иванович, как правильно, что вы со всеми нашими солдатскими и командирскими отцами, матерями, сестрами, братьями, всеми родными и близкими по всей стране, по всем городам и республикам – воюете вместе с нами, там, в тылу, куете грядущую победу – это еще один их трёх залогов нашей. Желаю самого хорошего в вашей научной работе. Единый советский народ – как единый организм, могучий, смелый, свободный, ведомый волей великой Коммунистической партии!

Папа, всё же как-то я обижен сыновней судьбою – за полгода пребывания на фронте я получил от Вас только одно личное письмо. Практически всегда пишет мама, даже Николай Иванович написал два. Почему? Я ведь тоже страдаю. Когда я вспоминаю сестру, слезы невольно заполняют глаза. Разве я виноват, что подговорил её учиться в Ленинграде? Если бы из всей нашей родни в Ленинграде кто-либо остался жив, тогда (зачёркнуто). Папа, ведь я тоже любил её больше всего на свете, гордился её талантом и хотел ей счастья. Хотел, чтобы она развивала свои уникальные способности не в МГХИ, а в Академии художеств. Как я хочу встретиться, взглянуть Вам прямо в глаза, взять за руки. Дорогой мой папа, прошу, умоляю писать мне, писать обо всем.

Письма из дома я ношу на груди, у самого сердца, как символ моей любви к Родине, к нашему русскому народу и Вам, мой милый папа. Конечно, жаль умереть в девятнадцать лет, но в то же время даже хочется умереть, если точно знаешь, что твоя смерть приблизит час победы. Я солдат, я не случайная и несчастная жертва, а волевой, добровольный участник войны. И я верю: вы, мои родные, будете жить замечательно, будете о нас петь замечательные песни и будете жить с гордо поднятой головой. И вы будете рассказывать новым поколениям, что ваш родной сын, ваш брат, дядя, друг погиб честно в борьбе за родину, за её освобождение.

Простите ещё раз за пафосность. Как ваши бытовые дела? Как, мамочка, твоё здоровье? Пишите больше и чаще.

«Наше вам почтение, драгоценная моему солдатскому сердцу Поля. Во первых строках сего письма спешу сообщить, что я жив и здоров. И того же вам желаю, дорогая. Снаряды рвутся над головой, пули тоже свистят около ушей. Бесценная Поля, как вы живёте – хорошо или плохо? Я живу хорошо. Не расстраивайтесь обо мне, не плачьте понапрасну, не зря меня друзья зовут Живчик, я фартовый и приду домой. Пока жив и не могу гадать, но буду бороться с врагом до последней капли крови. Мы, бойцы рабоче-крестьянской армии, будем защищать свою родную родину и будем в ней счастливо жить. Мы все силы бросим на уничтожение гадов фашистов-немцев. Дорогая Поля, за подвиги меня скоро обязательно представят к ордену, и вы даже будете гордиться мною перед подругами. Шлю вам свой героический, пламенный фронтовой привет.

«Наше вам почтение, драгоценная моему солдатскому сердцу Рая. Во первых строках сего письма спешу сообщить, что я жив и здоров. И того же вам желаю, дорогая. Снаряды рвутся над головой, пули тоже свистят около ушей. Бесценная Рая, как вы живёте – хорошо или плохо? Я живу хорошо. Не расстраивайтесь обо мне, не плачьте понапрасну, я фартовый, не зря меня друзья зовут Живчик, я буду бороться с врагом до последней капли крови. Мы, бойцы рабоче-крестьянской армии, будем защищать свою родную родину и будем в ней счастливо жить. Мы все силы бросим на уничтожение фашистов и немцев. Дорогая Рая, за подвиги меня скоро представят к ордену. Шлю вам свой героический фронтовой привет.

– Товарищ старший лейтенант, письма бойцов собрал, двадцать два, отправляю в штаб «вэшникам» на политконтроль. Семеро не стали писать. А твоё будет, Александр Кузьмич? – Младший лейтенант Морозов, обиженный отказом на двухсуточные просьбы тоже пойти на это задание, смотрел Смирнову не в глаза, а на два ордена Красного Знамени, две Красной Звезды и две медали «За отвагу». Штабной разведрезерв всем наличным составом по мелочам за фронт не засылают, и, конечно, если всё сойдётся, то будет у Кузьмича ещё одна награда. У самого-то Морозова пока только одна Красная Звезда, а представление на медаль куда-то запропало. Хотя уже три месяца, как комбат в дивизию направлял. «За боевые заслуги». Надо будет, по случаю, с ним поговорить, пусть тряхнёт там писарьков. А ещё в прошлом году новые ордена учреждены, специально для офицеров. Александра Невского, очень красивый.