Сергей Михеенков - Прорыв начать на рассвете

– А что вы смеётесь? Вон, полюбуйтесь. На том берегу. Три наяды. Одна – ну просто Венера Милосская. Как будто только что из волн морских. И две другие очень даже недурны собой. Правда, одна на сносях.

Бинокль переходил из рук в руки до тех пор, пока человек в куртке «древесной лягушки» не сказал:

– Ну, довольно. Смотревшим тушёнка на обед отменяется – сухари и кипяток.

Все снова сдержанно засмеялись. Кто-то позволил себе несдержанную шутку, но его не поддержали.

– Ну что, Старшина, на хутор заходить будем?

– Нет, ребята, на хутор вас после такого пускать нельзя. Отдыхать будем в лесу. Примерно вот здесь. – И Старшина развернул карту, ткнул пальцем в зелёную полоску, примыкавшую к извилистой жилке речки Вороны. – Километра два отойдём и – шесть часов отдыха, включая обед и чистку оружия.

После не совсем удачной операции в лесах под Знаменкой и Климовым Заводом остатки боевой группы Радовского отвели на отдых. Ей грозило расформирование. Казачью сотню поручика Щербакова перебросили в район Дорогобужа, где тогда намечалась карательная операция против 1-го гвардейского кавалерийского корпуса и партизан. А здесь, юго-восточнее, в лесах вдоль Варшавского шоссе активно действовал партизанский полк особого назначения под командованием майора пограничных войск Жабо. Для его ликвидации и решено было вновь восстановить роту русских добровольцев. Ни в 4-й полевой армии вермахта, ни в 4-й танковой, ни во всей группе армий «Центр» для выполнения этой задачи немцы не нашли человека более подходящего, чем майор Радовский.

Ивар после ликвидации кочующего «котла» 33-й армии был срочно отозван в Берлин. Из-под Вязьмы он отбыл не совсем с пустыми руками. Доклад о том, что контрнаступление русских окончательно приостановлено, что их Западный, Калининский и Брянский фронты, действующие против войск группы армий «Центр», измотаны арьергардными боями и не представляют уже серьёзной опасности, что в районе Вязьма – Ржев вдоль оси Варшавского шоссе создан и прочно удерживается выступ, с которого после основательной перегруппировки можно снова броситься на Москву, кажется, удовлетворил берлинское руководство. Докладчик кроме всего прочего представил трофеи, наглядно доказывающие его слова и выводы. Была представлена и пачка фотографий, на которых фотограф из роты пропаганды 5-й танковой дивизии запечатлел тело русского генерала, командующего войсками 33-й армии Западного фронта, той самой, непокорной и стойкой, которая доставила им столько неприятностей в ходе зимних боёв, да и весной тоже. Однако секретного приказа шефа абвера и своего непосредственного руководителя, адмирала Канариса, он выполнить всё же не смог. Но об этом знали только двое, сам Ивар и адмирал Канарис. А поэтому за успешно проведённую операцию по ликвидации штабной группы 33-й армии и важные разведданные о состоянии русских армий на центральном направлении Ивару, который уже не нуждался в этом псевдониме, было присвоено очередное воинское звание. Его военная карьера после блестяще проведённой Вяземской операции, в которой немецкая разведка вновь показала себя с хорошей стороны, и далее обещала быть успешной.

Расставаясь с непосредственным исполнителем одной из главных задач по ликвидации кочующего «котла» 33-й армии майором Радовским, Гелен сказал:

– Я рекомендовал руководству сохранить вашу группу, господин майор. Вы сказали, что у вас большие потери. Так вот мой вам совет: постарайтесь пополнить свою роту из числа военнопленных именно тридцать третьей армии и кавалерийского корпуса. Они физически истощены. Но это – не проблема. За месяц-другой вы их откормите в какой-нибудь тихой деревушке. Там же и будете обучать всему тому, что им понадобится для выполнения новых заданий. Набирайте из тридцать третьей и кавкорпуса. В них есть самое главное – дух. Тот наступательный, агрессивный дух атакующей армии, который совершенно отсутствует у военнопленных сорок первого года.

И вот Радовский вёл группу разведвзвода нового, второго состава. Первого уже не существовало. Под Знаменкой в ходе секретной операции разведвзвод понёс особенно большие потери. На этот раз их задачей было разыскать и нанести на карту расположение аэродрома противника, с которого производились интенсивные полёты армейской, а возможно, и фронтовой авиации. Две ночи назад они переправились на лодках на русский берег и теперь бродили по ближним тылам в поисках аэродрома. Утром им наконец передали более точные координаты возможного базирования аэродрома подскока авиации противника, и ночью они туда пойдут. Но днём людям необходимо было основательно отдохнуть.