Богдан Сушинский - Живым приказано сражаться (сборник)

– Господин Ранке уже, надеюсь, сообщал вам, что задуманная нами операция не ограничивается лишь разгромом партизан. Это большая политическая акция, предусматривающая дискредитацию партизанского движения в глазах местного населения…

– Разве оно еще нуждается в дискредитации? Или, может быть, надеетесь, что эти варвары знают, что такое дискредитация? Наивно, Штубер, наивно. Они боятся только пуль и виселиц.

– Которых, кстати, тоже перестали бояться, – неожиданно заметил Штубер, закидывая ногу на ногу и вынимая пачку сигарет. – Угощайтесь, господин штурмбаннфюрер, – французские. Из парижских запасов.

Роттенберг взял сигарету, осмотрел ее, обнюхал и, положив в ящик стола, не извинившись, не спросив разрешения, потянулся еще за одной.

– Возможно, во Франции или в любой другой цивилизованной стране все ваши игры в «рыцарей» и сногсшибательные акции имели бы определенный резонанс. Я знаю, вы знакомы со Скорцени. Он вам даже покровительствует. Но, при всем уважении к вам и вашим друзьям, я буду принимать самые решительные меры, если повторится нечто подобное затее с Беркутом, который, как оказалось, довольно легко обвел вас вокруг пальца.

«Сволочь Зебольд!.. – подумал Штубер, стараясь сохранять спокойствие. – Наверняка доносит не только Ранке, но и гестапо. Причем со всеми подробностями…»

– Я воспринимаю этот случай несколько иначе, – заметил он. – Получилась довольно-таки интересная операция. По крайней мере теперь я хорошо знаю, что представляет собой эта группа Беркута. И особенно – ее руководитель.

– Они должны представлять собой гору трупов! – прохрипел Роттенберг, всей тяжестью своего тела наваливаясь на стол и выбрасывая вперед (словно пытался вцепиться в Штубера) огромные волосатые кулачищи. – Вы же… Ради того, чтобы полюбоваться рожей Беркута, вы отправили на гибель нескольких своих людей и освободили партизанского связного. Кому нужны такие бессмысленные жертвы, Штубер?! За одного только старика Лесича вас уже следовало бы предать суду. А ведь на вашей совести лучший наш агент Кравчук. И трое полицейских… Поймите меня правильно, Штубер: я не хочу портить с вами отношения. Как старый юрист, я вообще-то привык к компромиссам. Но только с коллегами. А не с врагами. До сих пор я никому не докладывал о том, что у вас здесь происходит. Но если смерть этих людей не будет искуплена жизнями сотен партизан, я просто откажусь понимать вас. А что такое гестапо, вам, надеюсь, объяснять не нужно.

– Не стоит пугать меня, господин штурмбаннфюрер, – холодно улыбнулся Штубер. Он не предполагал, что эта мирная беседа закончится такой примитивной угрозой, да еще со стороны «старого юриста», но все же пытался сохранить самообладание. – Я не подчинен вам, я выполняю специальную директиву. Что же касается потерь, то было бы странно, если бы они не появились. Кстати, вынужден просить вас, чтобы вы предупредили свою агентуру относительно действий моих групп. Вы знаете моих парней: если их обидеть, они могут выпотрошить всю вашу сеть.

И прошу учесть, что Скорцени не только покровитель нашего отряда, но и учитель многих из нас.

– Ну хватит, хватит, гауптштурмфюрер, – нервно повел рукой Роттенберг. – Я знаю, кого вы там у себя собрали. Не хватало еще, чтобы, на радость Беркуту, мы начали истреблять друг друга. Да, относительно моего предупреждения… Я вынужден был сделать его. И не отступлюсь от своих слов.

– Ясное дело, господин штурмбаннфюрер. Это ваш долг.

Какое-то время оба молчали, но именно молчание должно было символизировать их полное примирение.

– Как бы там ни было, Лесича вы, конечно, не имели права отпускать. Но раз уж так случилось, попытайтесь схватить его еще раз. Или хотя бы составьте рапорт о том, что он ликвидирован во время карательной операции, – поднялся Роттенберг, давая понять, что разговор закончен.

– Я подумаю, – тотчас же поднялся и Штубер. – Мы проследим за его домом. Но если схватить все же не удастся, воспользуюсь вашим мудрым советом.

– Господин Штубер, прощаясь, я хочу задать вопрос, который уже задавал вам. Только откровенно… Вы говорите, что видели Беркута и даже беседовали с ним. Почему не попытались ликвидировать?

– У меня свои методы работы. Мне нужна вся его группа. И еще три партизанских отряда. И дискредитация партизанского движения. Только после этого население действительно станет относиться к нам лояльно. Кроме того, появилась возможность завербовать Беркута. И он был готов к этому. К сожалению, переговоры приостановились. Причина не установлена. Есть предположение, что он ранен. Если Беркут перейдет на нашу сторону, это принесет рейху больше пользы, чем десять карательных операций, подобных той, которую мы провели против отряда «Мститель». Наши службы в Берлине сейчас не жалеют денег для вербовки и подкупа различных национальных и религиозных лидеров во всем мире.