Андрей Воронов-Оренбургский - Железный поход. Том второй. Рай под тенью сабель

– Слова твои – мед, дорогой, век бы слушал их! – запаленный напором дружки, воскликнул Ахмат. – Только ведь ты тоже не хуже меня знаешь, как бывает у нас… Тсс! – Он прикрыл ладонью искривленные губы, хитро мазнув взглядом по висевшему на стене ковру, что отделял их от спальни. – Ты знаешь наши тропы, Омар-Али, по которым может пройти лошадь и человек. Горская лошадь и горский человек. Но иногда лошади и человеку изменяет сноровка, и они… гибнут. Разве такого не было?

– Так погиб два года года назад отец Дзахо Бехоева. Но к чему ты клонишь? – насторожился сын кузнеца, понижая до сиплого шепота голос.

– А к тому… какой выкуп запросят Ахильчиевы? Может быть, нашего калыма хватит лишь на кольцо с пальца невесты! А может…

– Уо, замолчи, брат! Не будь овцой… В горах живут орлы… Разве в Аргуни не люди, разве не мужчины они – удержать за собой девушку? Да тогда бабьи шальвары нам, а вместо папах – платки на головы! Бици будет женой Дзахо… какую бы цену ни поставили Ахильчиевы. Наша и ваша родня продаст половину ульев с пасеки, свезем на рынок последние ковры, седельные чепраки и посуду, но выкупим! Помнишь, как пели нам матери:

…В ладонях сердце можно уместить,

Но в сердце целый мир не уместить.

Другие страны очень хороши,

Но наш аул дороже для души.

Так неужели не постоим за свой аул? Воллай лазун!

Великан Омар-Али вскочил на ноги, заходил по кунацкой, как зверь в клетке. Он был предан своему побратиму, тверд в решениях и краток в словах.

Несчастья, к которым готовишься, никогда не приходят; случается нечто худшее. Недолгой оказалась радость влюбленных. Уже к вечеру того же дня в Аргуни объявился отряд всадников из людей Ахильчиевых. С криками и ружейной пальбой помчались они по узким, горбатым улочкам к сакле Бехоевых.

Кто знает, был бы край ласкам влюбленных в тот день, если бы не неумолимая поступь судьбы, постучавшей каменным кулаком в двери их сакли.

При первых же выстрелах Дзахо вскочил с ложа, судорожно затянул учкур 40 40 Иблис (дьявол, сатана) – имя ангела, низвергнутого с небес Аллахом и ставшего врагом Аллаха, его называют также Шайтан (как главу всех злых духов). Согласно Корану, Иблис был единственным из ангелов, который ослушался Аллаха, когда тот приказал им пасть ниц перед только что сотворенным Адамом. За это Иблис был изгнан с небес на землю и обречен на муки ада. на поясе, рванул бешмет с сундука и черкеску… Бледная Бици со слепыми от страха глазами подала ему ружье и кинжал.

А у ворот уже харкал на непрошеных гостей захлебывающийся до хрипоты лай сторожевых псов, который перекрывал налитый свинцовой грозой голос Тахира:

– Эй, Бехоев! Выходи, вор! Если у тебя хватило смелости выкрасть нашу Бици, докажи, что ты мужчина! Выходи из своей норы, ламорой 41 41 Ламорой – презрительное название горце. … Мы всей Чечне докажем, что ты не таков, как думаешь!

От этих слов Дзахо вспыхнул, как порох, ворвался в кунацкую с обнаженной шашкой, оскалив зубы. Но повис на его руках верный Ахмат, а плечи сдавил Омар-Али.

– Погоди, брат! Успеем друг другу горла резать. Узнать надо, за кровью они пришли или…

– Пустите, псы! Трусы! Клянусь Аллахом, порублю вас вместе с Ахильчиевыми!

– Волла-ги, талла-ги! Не надо говорить таких слов, брат, от них делается больно… У тебя что, две головы? Подумай о своей Бици! – зарычал Ахмат. – Посмотри, в руках их ружья, в сердцах злоба! Смертью от них пахнет, брат!

Вздрогнул Дзахо, заскрежетал зубами. Тряхнул головой и, будто во сне, посмотрел на своих друзей. Пламя обиды угасло. Дзахо пришел в себя. Суровая, жестокая правда лишала его всякой надежды на счастье. Только что предававшийся безрассудной страсти, он был брошен чужой волей с небес на землю. Сознание своего положения потрясло его, и искры отчаянья вновь обожгли душу. «Выходит, зря пело мое сердце в ожидании счастья? И я напрасно обнадежил Бици, склонив ее к побегу со мной, опозорив девичью честь?!» Мысли одна черней другой бешено стучали в его голове, когда они все трое, ощетинившись ружьями, припали к бойницам-окнам, вглядываясь в силуэты всадников.

Их было семеро, увешанных оружием, гарцевавших на лихих скакунах вокруг своего вожака, потрясавших сверкавшими шашками и кремневыми ружьями. Тот, кто был одет богаче прочих, на поясе которого мерцало оружие с золотым и серебряным набором, и был Тахир – дядя Бици по линии матери, прославленный воин из рода Ахильчиевых.