Андрей Воронов-Оренбургский - Железный поход. Том второй. Рай под тенью сабель

Кавказ! Далекая страна!

Жилище вольности простой!

И ты несчастьями полна

И окровавлена войной!..

М.Ю. Лермонтов «Кавказу»

– Уо-о-о-ех-ех! Ла илаха илля ллаху ва Мухаммадун расулу-л-лаху! 1 1 «Нет никакого божества, кроме Аллаха, и Мухаммед – посланник Аллаха!» (араб.) – такова краткая формула символа веры ислама, одной из трех мировых религий.

– Аллах акбар! 2 2 «Аллах превелик» – такбир – произнесение молитвенной формулы. Многократный такбир – одна из характерных особенностей мусульманского культа – входит, в частности, в призыв на молитву – азан и в саму молитву. Она служит и боевым кличем мусульманских воинов. Аллах акбар! Уо-о-о-ех-ех!

Лошади ярились в скаче, разметав свистящие на ветру гривы, храпели, отрывисто ржали, слыша гулкую трескотню выстрелов, чуя беспрерывно нарастающий позади топот.

Дзахо не скрывал своей радости, хохотал, гикал; сквозь режущий ветер кричал, хватаясь за колючую гриву коня побратима Занди:

– Аллах ми-лос-ти-ив! Грязным гяурам 3 3 Гяур (турецк.), кафир (араб.) – неверующий, неверный. Кафирами (гяурами) считают всех немусульман, а также мусульман, впавших в неверие, нарушивших основы предписаний ислама и не раскаявшихся в этом. нас не догнать!

Черноглазый Занди огненно сверкнул очами из-под косматой папахи, смело и весело оскалился, показывая белый и острый, как у волка, ряд зубов, крутнулся в кумыцком седле назад. Там, у Терека, со стороны Амир-Аджиюрта зло грохотали ружья русских, но дело было сделано. Табун артиллерийских и подъемных лошадей был угнан и мчался теперь на юг, к реке Сунже, под защиту Качкалыкского хребта, куда не мог в одноразье дотянуться неприятельский штык.

– Дэлль мостугай! 4 4 Божьи враги; ругательство, в основном направляемое по адресу иноверцев (чеченск.). Клянусь Аллахом, всех будем резать, как свиней! – Занди выстрелил наугад из крымского ружья в сторону русских – больше для острастки и лихости, и, узрев на усталом, но счастливом лице летевшего рядом в седле Дзахо влажный живой оскал, огласил каменистые холмы боевым кличем: – Аллах акба-а-ар!

– Аллах акба-а-ар!! – грозно и воинственно вырвалось из двух сотен глоток ходивших вместе с Дзахо и Занди в набег горцев. И, точно услышав раскатистый призыв своих сыновей к Небесам, на разные голоса зарокотали стократным эхом ущелья и горы.

* * *

На Кавказе говорят: «Лучше иметь трех кунаков в горах, чем сотню золотых за пазухой». Верные и, как демоны, вездесущие мюриды давно предупредили своего правоверного, почитаемого имама 5 5 От арабск. «амма» – стоять впереди, предводительствовать. Шамиль (1797–1871) являлся руководителем освободительной борьбы горцев Северного Кавказа против царских войск и местных феодалов, развернувшейся под лозунгом газавата – священной войны. После смерти своего учителя Кази-Мухаммеда и его наследника Гамзат-бека, которые были первыми имамами и проповедниками газавата, Шамиль стал третьим имамом Дагестана и Чечни (1834). Шамиль был образованным человеком, отменно знал богословие и светские науки, обладал незаурядным военным талантом, умением вдохновить людей на самопожертвование. Война под его руководством длилась 25 лет (с 1834 по 1859 г.). В 40-х гг. Шамиль одержал ряд крупных побед над царскими войсками и стал главой военно-теократического государства – имамата в Дагестане (1848), массовой базой которого являлись последователи мюридизма. Однако блестящие победы русского оружия, внутренние противоречия в имамате, измена наибов – глав чеченских и дагестанских обществ, стремление уставшего, обескровленного от войны народа к мирному труду привели к резкому спаду движения. После ряда сокрушительных поражений Шамиль укрылся в ауле Гуниб с небольшим отрядом, и когда крепость пала (26 августа 1859 г.), имам сдался. Вместе с семьей он был сослан в Калугу, где жил до 1870 г., отпущен на жительство в Мекку, но, не доехав до нее, умер в Медине в 1871 г. о крупном скоплении в станице Червленной русских войск, которые готовились к переправе за Терек для усиления Грозной и карательного похода вглубь Дагестана и Чечни. Знал Шамиль и о том, что на правом берегу пограничной реки у Амир-Аджиюрта уже находятся русские силы, состоящие из навагинцев, тенгинцев, замосцев и любинцев, при конных, горных орудиях, и нескольких сотен казаков.