Людвиг Ренн - Война

Снова выстрел — пуля просвистела совсем рядом.

Эх, в штаны так в штаны! Лилось долго — вся бутылка вина. Ногам стало тепло и прохладно-влажно. Прямо как в младенческие годы.

Слева шаги.

Я поднял глаза. Это был Хартенштейн. Кто-то плюхнулся на землю рядом со мной. Это был Бессер.

— Дайте мне патроны! — крикнул я.

Он бросил мне несколько штук.

— Стреляйте! — закричал я. — Заставьте его замолчать.

Мы открыли стрельбу.

Хартенштейн был в пяти шагах от края леса. Вдруг он повернулся, упал к нам головой и посмотрел на нас.

Слева появились еще люди.

Я поднялся и пошел с ними.

Стрельба продолжалась, но уже тише.

Я увидел, как у выступа леса кто-то бросился бежать.

Я вскинул винтовку и выстрелил. Бежавший упал. «Я убил его…» — пронеслось в уме, но это нисколько меня не взволновало.

У Хартенштейна оказалось легкое ранение.

В выступе леса был окоп, с виду как ванна. Там валялись ранцы и консервы.

Кто-то хотел взять себе что-нибудь на память.

— Оставаться на месте! — сказал я. — Мы еще не заняли позиции. Быть начеку! Ружья наизготовку! Сюда через чащу!

Стали осторожно пробираться дальше.

Слева в стороне вдруг увидели окоп. Французы стояли, подняв руки вверх.

— Là bas! [7] Туда! (фр.) — сказал я и махнул рукой назад.

Они повыскакивали из окопа и побежали в ту сторону, откуда появились мы.

Совсем рядом ружейный выстрел.

Мы стали прокрадываться дальше — Бессер со мной плечом к плечу, ружье наизготовку.

Вышли на противоположную опушку леса. Перед нами был овраг. По одну сторону поднимался редкий буковый лес. По другую сторону по лугу уходили отступающие французы.

В овраге я дал команду остановиться. Было бы бессмысленно пробиваться дальше с моими пятью людьми. Подошло несколько человек из левой соседней дивизии и двое наших с легким пулеметом, тяжело нагруженные патронами к нему.

— Где остальные пулеметчики?

— Никого не осталось. Ламм тоже ранен. Лангеноль убит.

Я заново распределил людей, и мы пошли дальше.

Рамм! Рамм! Рамм! — по лесу в одну линию, совсем рядом!

— Бегом марш! — крикнул я.

Снаряд в двух шагах справа от меня.

Сделал шаг. Резануло ногу. Вижу: голенище разорвано, на нем кровь.

— Перевязать? — крикнул Бессер.

— Нет, бегите дальше!

Я попробовал ступать только на пятку. Ничего, можно. Заковылял назад в овраг. Ко мне подошел молодой солдат.

— Вот как довелось снова встретиться.

— А кто вы такой?

— Из первой роты. Но я вас много раз видел, господин фельдфебель.

Он был ранен в икру.

— Как дела в первой?

— Командир роты убит. Он лег на дороге к пулемету. Там на дороге все убиты. Кто уцелел — не знаю, но немногие.

Мы заковыляли вместе.

Четверо французов несли на плечах широкую доску, на которой сидел раненый немец; они несли его, довольные, в сторону тыла.

Где-то недалеко, справа, рвались снаряды. Оттуда же слышались выстрелы пехотинцев.

Мы дошли до края леса, откуда раньше нас обстреливали французы. Перед нами было поле с озимыми, а на нем — мертвые, как грудная мишень. Хартенштейна здесь уже не было. Хенель лежал на спине; широко открытые глаза смотрели вверх. Он шевелил руками. Я наклонился к нему, взял его за руку. Он меня не видел.

— Хенель, — сказал я, — не бойся. Это я. — Он шевельнулся, уставив взгляд в небо. Он был ранен в живот… Я ничем не мог ему помочь!.. О нем никто не пожалеет, у него нет близких, а если и были, к чему ему это теперь?

Я пошел дальше.

Вон лежит Яуэр. Вон Зандкорн с дырой спереди в каске, а в остальном — в нормальной позе, опершись на локти. Зенгер лежал, завалившись на бок, одна рука подвернута под себя. Функе и Вольфа не было видно.

Мы шли в сторону деревни. На поле через равные промежутки времени рвались снаряды.

К нам примкнул еще один. Он был ранен в руку ниже локтевого сустава; его очень пугали снаряды.

Мы попробовали бежать и добрались до кладбища. Там двое врачей, окруженные ранеными, делали перевязки.

— Что у вас? — крикнул мне старший лейтенант санитарной службы — тот самый, что в свое время проверял мои легкие, глядя поверх голов тех, кто ждал своей очереди.

— Ранение в ногу, господин старший врач.

— Немедленно в полевой лазарет!

Еще несколько человек пошли со мной.

По улице деревни бежал Хауффе.

— Ты здесь? А все говорят — ты убит! Сейчас покажу тебе лазарет и зажарю для тебя курицу, у нас есть!

— Известно что-нибудь о Функе и Вольфе?

— Наш добрый Функе убит. О Вольфе ничего не знаю.