Алла Бегунова - Дорога на Дебальцево

Рассуждая о всяких неожиданных приключениях на дорогах, добровольцы решили никаких флагов над кабиной не устанавливать. Но сам вид броневика скорее указывал на его принадлежность к ВСУ. К сожалению, донецкое ополчение большим количеством новой техники пока похвастаться не могло. Чаще всего после боевых столкновений к ним попадали поломанные машины еще советского производства, которые в украинской армии чинить или не умели, или не хотели. Но в руках у донецких умельцев они преображались и обретали вторую жизнь.

Задумчиво смотрел Дорошенко на дорогу, на карту, разложенную перед ним, на радиостанцию, ничего интересного не сообщающую. Уже более полутора часов продолжалась их поездка. Следовало остановиться для перекура, размять ноги, подышать свежим воздухом. Шоссе с серым, истертым от старости асфальтом нырнуло в лесополосу, довольно густую, и сделало поворот в правую сторону. Внезапно после поворота перед его взором возникла легковая машина «гелендваген», стоявшая на обочине с открытыми дверями, и пять молодых мужчин в гражданской одежде возле нее. Увидев «Элефант», они сильно испугались.

Симанчук подвел БТР-4Е близко к внедорожнику и нажал на педаль тормоза. Металлическое чудовище замерло на месте. Стрелок-наводчик Слава на всякий случай направил на автомашину пушку и пулемет. Тарас Григорьевич, открыв дверцу, тяжело спрыгнул на землю. Человек лет тридцати пяти, лысоватый, одетый в модную куртку и джинсы, бросился к нему чуть ли не бегом. На ходу он доставал из кармана какие-то документы и протягивал их Дорошенко.

— Кто вы такие? — спросил командир РДГ «Дюжина».

— Мы — журналисты, — ответил человек.

— Откуда? Какое издание представляете?

— Телеканал «Дейли ньюс», — он помедлил, окинув пристальным взглядом подполковника в отставке, и добавил, — из Москвы. Вот мое удостоверение, пожалуйста. Я — Владимир Еремеев, спецкор, со мной съемочная группа, то есть оператор, звукорежиссер, ассистент, шофер.

— Что вы здесь делаете?

— Мы едем в Иловайск.

— Зачем? — сурово сдвинул брови Дорошенко.

— Хотим снять репортаж о боях в городе.

— Это очень опасно.

— Простите, с кем имею честь разговаривать?

— Мы — из ополчения Донецкой народной республики.

— Вау! Как здорово! — Еремеев достал платок и вытер пот со лба. — Мы уж и не знали, что думать, к чему готовиться. Нас предупредили, что здесь встречаются разные бандитские группы. Они грабят всех без разбора…

— Грабить мы вас не будем, но машины проверим. Почему вы здесь остановились? — Дорошенко листал паспорт журналиста.

— Так впереди, за тем поворотом — засада. Они нас обстреляли, — Еремеев махнул рукой, указывая на дорогу. — Шофер успел дать задний ход. И все-таки пять пуль попали в кузов.

— Какая засада? Блокпост, что ли?

— Нет. Просто дерево повалено на шоссе…

Бойцы РДГ «Дюжина» вышли из бронетранспортера и слушали эту беседу, прохаживаясь по обочине и покуривая. Роман Круглянский не курил, но щелкнул зажигалкой, добывая огонь для Александры. Она крутила в руках длинную тонкую сигарету и оглядывалась по сторонам. Хвойный лес подступал прямо к дороге. Стояла удивительная, чуткая тишина. Только где-то наверху, в кронах сосен пели птицы.

Документы у съемочной группы «Дейли ньюс» были в полном порядке. В их автомобиле тоже ничего подозрительного не обнаружилось, кроме двух пуль калибра 5,45 мм на заднем сиденье, чудом никого не поранивших, и трех таких же, застрявших в бампере. Журналисты, узнав, что БТР-4Е идет в Иловайск, просили взять их с собой или, по крайней мере, разрешить двигаться за «Элефантом».

Дорошенко слышал о том, что «укры» охотятся за журналистами, особенно — за российскими. Преднамеренным убийством выглядела гибель от минометного обстрела Игоря Корнелюка, корреспондента ВГТРК, и его звукорежиссера Антона Волошина, которая случилась 17 июня 2014 года возле поселка Металлист под Луганском. Несколькими днями позже получил пулю в живот и умер от этого ранения на руках у своих товарищей телеоператор Анатолий Клян. В начале августа без вести пропал фотокорреспондент международного информационного агентства «Россия сегодня» Андрей Стенин. Потом разбитая и сожженная автомашина с его останками была найдена на дороге возле села Дмитровка.

Причина проста: националисты не хотели, чтобы мир узнал правду об их так называемой «Антитерростической операции», которая сводилась к уничтожению мирного населения Донбасса.