Алла Бегунова - Дорога на Дебальцево

Бойцы РДГ «Дюжина» вышли из бронетранспортера с оружием в руках и начали осмотр населенного пункта, где более месяца находились отряды «Правого сектора» и кадровые части ВСУ. От прежде богатой и цветущей Степановки мало что осталось. Дома стояли без крыш, многие сады выгорели. Жители, спасаясь от войны, покинули родные места. Но все-таки в центре села, у универмага, тоже полуразрушенного, к ним вышел худой человек лет пятидесяти в бежевой футболке и черных спортивных штанах, с седой бородой и пучком длинных волос, связанных на затылке. Он назвался Михаилом и предложил свои услуги. Он был готов рассказать им о том, как здесь жили «укры», приехавшие из Киева, Полтавы, Волыни и Тернополя, какие порядки устанавливали и почему поселяне сильно невзлюбили их.

— Почему же? — спросила Александра.

— Ихние телеканалы день и ночь болтают о какой-то единой Украине, — ответил Михаил, покосившись на снайперскую винтовку Мосина в ее руках, — А они вели себя здесь как оккупанты на захваченной территории.

— В чем это выражалось?

— Мародерствовали по-черному. Тащили все, что под руку попадет. Целые грузовики нашим добром набивали и отправляли на свою нищую «западэньщину». Например, у моей соседки отобрали печь-микроволновку, кухонный комбайн, кофемашину, два ноутбука.

— Неплохо жила ваша соседка.

— Да уж. Отделом в универмаге заведовала.

— У вас ничего не отняли?

— А я — бедный человек, — усмехнулся Михаил. — У меня только компьютер. Каждый день в «Фейсбуке» рассказываю о здешних событиях. У меня много подписчиков.

— Про бои тоже рассказывали?

— Конечно. Очень ждали мы, когда вы их раздолбаете. И дождались… Осторожнее, здесь у них штаб был. Три ящика мин направленного действия в огороде бросили… А вон их командно-штабная машина. Она не завелась. Так на «хаммере» удирали…

Этот добротный каменный дом уцелел. Во дворе его во множестве валялись пустые бутылки из-под спиртного, консервные банки, пластиковые баллоны и пакеты с английскими надписями, листы бумаги с текстом на украинском, синими штампами и круглыми печатями Министерства обороны Республики Украина. Михаил наклонился и подобрал два пустых шприца-тюбика, показал их Булатовой.

— Наркотики? — спросила она.

— Да. Армейцы кололись. Но «правосеки», те больше выпивали. Каждый день пьяные ходили по домам, искали самогон и водку. В продуктовом магазине вино-водочный отдел разграбили сразу. Такие вот «освободители» сюда заявились…

Добровольцы рассматривали трофеи, которых нашлось довольно много. Внимание Вадима Коршунова привлек новенький РПГ-7В, то есть ручной противотанковый гранатомет с оптическим прицелом. Рядом с ним находился деревянный ящик с шестью снарядами и брезентовая сумка на лямках, где в гнезда кто-то старательно уложил еще три выстрела РПГ-7В. Испытывая неодолимое влечение к реактивным снарядам, «Коршун» давно мечтал обзавестись чем-нибудь более удобным и компактным, чем РШГ-2, привезенный из Одессы. Правда, легкостью РПГ-7 не отличался: вес — до 6,5 кг, длина — около метра. Но выбор гранат был больше, вес их от 2 до 4,5 кг. Дорошенко согласился с ним, и находку погрузили в бронетранспортер.

Михаил продолжал ходить с ними и объяснять про деревню и про зловредных «укров», пока не задал свой главный вопрос: где добровольцы собираются обедать? Действительно, наступал полдень, и следовало подумать о пище. У Михаила имелось дельное предложение. Его родная сестра Катя жила на краю Степановки в собственном доме. Он поврежден (разбита крыша), но летняя кухня в саду сохранилась. Также сохранился запас картофеля прошлого урожая в погребе, и если у бойцов ополчения есть сухой паек в виде консервированной тушенки, то эти ресурсы можно объединить. Подполковник в отставке рассмеялся и сказал, что пусть Катерина Ивановна ставит на огонь кастрюли с картошкой, а они внесут свой пай в виде банок армейских консервов не только мясных, но также — рыбных и овощных.

Степановка понемногу оживала.

Появились саперы с миноискателями. Они проверяли наличие взрывоопасных предметов на улицах и во дворах. «Укры» имели скверную привычку, покидая какую-либо территорию, закладывать на дорогах противотанковые мины, на обочинах и тротуарах — противопехотные.

Из Донецка прибыла команда ремонтников с автокраном и двумя тягачами. Они занялись брошенными бронетранспортерами и армейскими грузовиками. Что-то подлежало ремонту, что-то годилось на запчасти, что-то следовало просто сдать в металлолом. Ничего не пропадало у рачительных жителей Донбасса. Сотрудники нескольких заводов в Донецке с начала лета специализировались на том, что успешно возвращали в строй военную технику, отбитую у противника или оставленную им без присмотра при отступлении. Киевские же пропагандисты беспрестанно вещали по всем телеканалам, будто все это — российские танки, боевые машины и орудия. Хунта не хотела признавать собственные поражения…