Николай Личак - Офицер артиллерии

«Как же это он с рацией…» — подумал Ковтунов, с трудом переваливаясь через борт.

Едва лодка достигла берега, Ковтунов выскочил.

— Быстрее выкатывать на берег орудия! — приказал он Лебеденко и побежал к Шляпину.

— Цел? Натерпелся страху-то? — встретил его сочувствующим взглядом командир полка.

— Не успел, — невесело отшутился Ковтунов.

— Да ты, никак, ранен? Санитар! Перевязать! — крикнул Шляпин и, не дав Ковтунову раскрыть рот, добавил: — Никаких возражений!

Пока санитар перевязывал задетое осколком плечо, Ковтунов связался по радио с 3-м дивизионом, оставшимся на том берегу.

— Давай, давай быстрей огонь по населенному пункту, — торопил Шляпин. — Там у них, очевидно, резервы.

Но Ковтунов уже передал Муратову координаты, и вскоре воздух потряс дружный залп.

Подполковник Шляпин то и дело отправлял связных с распоряжениями в стрелковые роты, развернувшие наступление вдоль берега к мосту и к населенному пункту. При этом он посвистывал, потирал руки: бой развертывался успешно.

К 16 часам плацдарм был расширен до двух с половиной километров по фронту и 800 метров в глубину. Населенный пункт на высоте был занят первым батальоном. В нем оказалась танковая унтер-офицерская школа гитлеровцев. Пехотинцы захватили восемь танков и шесть самоходок, четыре из них были сильно повреждены снарядами.

Все танки оказались не заправленными горючим, и, видимо, поэтому будущие унтер-офицеры участвовали в бою как пехотинцы.

Дивизион Лебеденко полностью переправился через Западную Двину, подтянулся к окраине населенного пункта и теперь стоял на прямой наводке. Он уже отбил две контратаки танков и самоходок, которые гитлеровцы подбросили из тыла. Саперы, приданные Шляпину, быстро восстановили поврежденный понтонный мост, и по нему переправлялся 3-й дивизион капитана Муратова.

— Теперь нас отсюда никакая сила не вышибет, — уверенно говорил Шляпин, осматривая вместе с Ковтуновым наскоро оборудованные окопы, пулеметные гнезда, поставленные саперами проволочные заграждения. — А скоро еще танки подойдут… тогда живем! Завтра утром дальше можно идти.

…Вечером к мосту подошли танковый и самоходный батальоны. Танкисты вышли из головных машин и деловито осмотрели мост — выдержит ли? Потом пропустили вперед бронемашину и затем стали переправляться сами.

Броневик, взяв с ходу подъем, подошел к окраине населенного пункта, где находились Ковтунов и Шляпин, и остановился.

— Уж не начальство ли? — произнес Ковтунов.

— Похоже! — ответил Шляпин.

Из броневика вышли командир дивизии генерал-майор Баксов и командующий армией генерал-лейтенант Чистяков.

Шляпин вытянулся и начал докладывать. Но командующий, махнув рукой, шагнул вперед и, улыбаясь, посмотрел на Шляпина и Ковтунова.

— Так вот это и есть они, твои герои? — спросил он командира дивизии. — Обоих представить к званию Героя Советского Союза. И всех, кто особенно отличился!

— Ну, благодарю! Спасибо вам, товарищи, от имени Военного совета армии и от всего личного состава армии спасибо! — генерал-лейтенант обнял и расцеловал офицеров. Потом деловито спросил о ходе боя, о потерях, трофеях, о том, как закрепились.

— А ты, Шляпин, все еще носишь бороду? — удивился командующий.

— Слово дал. До конца войны… — вставил Шляпин.

— Слово? Не посмотрел бы я в другое время на твое слово. А сегодня не могу. Герой! Носи уж, ладно. Вот командир артиллерийского полка, — кивнул он, — смотреть приятно. Даже побриться успел. Тебе сколько лет-то? — внезапно спросил он Ковтунова. Услышав ответ, произнес — Молод! Да ведь молодость не порок! С бригадой справишься? — И, видя, что Ковтунов смущенно пожал плечами, сказал — Ладно, подумаем. Ну а теперь показывайте ваши позиции. Да поближе, а то вы все издали норовите.

Вместе с офицерами командующий прошел вдоль отрытых окопов, указывая, что нужно доделать, расспрашивая солдат и сержантов о переправе. Потом внимательно осмотрел в бинокль расположение противника.

— Как думаешь наступать? — спросил он Шляпина и, не дослушав до конца, перебил: — Ладно, одобряю. Не густо здесь противника-то. Справимся. Теперь наша берет. Ну, однако, я пойду. А то у вас тут и пули посвистывать стали. Смерти я не боюсь, — сказал генерал-лейтенант. — Вас жалко. Затаскают потом по разным инстанциям, почему не уберегли командующего. Значит, на рассвете продолжать. Время сообщу дополнительно, — закончил он, пожимая руки. — Теперь, может, до Берлина не встретимся, будете вперед лететь, я, старик, за вами и не успею.