Николай Личак - Офицер артиллерии

— Не уйдешь, собака! — вскричал Урсунбаев. — Не уйдешь!.. — И, схватив автомат, выскочил на бруствер окопа, стал целиться. Хлопнул выстрел, и фашист свалился в траву.

„Тра-та-та-та-та!“ — послышалась из танка пулеметная очередь, и Урсунбаев, уронив голову в колени, так и застыл в этой нелепой, причудливой позе.

Последний „тигр“ спокойно обходил орудие слева, почти с фланга. Тогузов, лихорадочно вращая поворотный механизм, ловил танк в прицел. Но что это? Дальше, влево, ствол не поворачивался. „Не достать!“

— Григорьев! — позвал Тогузов и бросился к сошникам. В то же мгновение острая боль обожгла грудь.

— Григорьев! — снова выкрикнул он и в отчаянии повернулся назад.

Григорьев, зажимая виски ладонями» шатаясь, сделал к нему шаг, но вдруг закачался — и рухнул на землю.

«Один! Совсем один!» — с ужасом подумал Тогузов и на миг застыл на месте.

«Фф-ить-фью-ффью-ффить», — свистнули над головой пули. Тогузов вздрогнул. Злость, переполнив его, придала ему силы. Подбежав к сошнику, он схватился за него, изо всех сил налегая грудью, и, превозмогая боль, стал разворачивать орудие в сторону приближающегося танка. Потом, бросив сошник, схватил снаряд, зарядил орудие и стал наводить. Тотчас же пушка «тигра» дернулась в сторону орудия, заплясала, нащупывая цель, и, на миг остановившись в нужном положении, полыхнула огнем. Снаряд пронесся так близко, что Тогузова опалила горячая струя воздуха. Снова ствол пушки танка уставился в орудие… Но Тогузов уже рванул правой рукой спуск. Танк крутнулся на месте, и из его распоротого железного бока выплеснулась тугая струя пламени и дыма.

— А-а-а! — закричал Тогузов и, почувствовав, как слабеет все его тело, а перед глазами плывут огненные круги, опустился на станину.

Стало вдруг совсем тихо. Только далеко справа и слева шел бой. В голове Тогузова шумело. Единственным желанием было лечь на землю, вытянуться и закрыть глаза.

Из верхнего люка горящего «тигра» вдруг высунулся офицер в ребристом шлеме, с блестящими витыми погонами на плечах.

Собрав все силы, Тогузов встал и, не спуская глаз с врага, вынул из рук Урсунбаева автомат. Потом лег за станину и, осторожно приладив автомат к плечу, стал целиться.

Медленно и плавно нажал Тогузов на спусковой крючок. Но уже не слышал дробного перестука очереди, не видел, как повалился набок гитлеровский офицер.

Поздним вечером Ковтунов сидел в штабном блиндаже, склонившись над небольшим раскладным столиком, освещенным шестивольтовой автомобильной лампочкой. На столике лежала стопка наградных листов, подготовленных начальником штаба для подписи. Слева — несколько чистых бланков для тех, о ком Ковтунов хотел написать сам.

Утром в наступление! Наконец-то! Позади остались дни жестоких оборонительных боев, обескровивших противника, так и не сумевшего добиться сколько-нибудь значительных успехов. Продвинуться кое-где на километр-другой — вот все, что ему удалось сделать на участке, где занимала оборону дивизия.

58 танков и самоходок подбили и уничтожили его артиллеристы. А сколько орудий, дзотов, блиндажей, бронетранспортеров, живой силы! Нелегко досталась эта победа. Смертью героя погиб капитан Васильев, в упор, до последнего снаряда расстреливая фашистские танки. «Так и не довелось ему командовать дивизионом», — подумал Ковтунов, вспомнив разговор с Васильевым перед боем. Приказ о назначении его на должность командира дивизиона был получен уже после его смерти.

А лейтенант Сахно, Тогузов! Все дрались до последнего снаряда, до последней гранаты… Погибли почти все. Но батарея Васильева останется бессмертной…

Ковтунов посмотрел на часы. До начала артиллерийской подготовки оставалось совсем немного. Нужно спешить, чтобы закончить все наградные листы и сейчас же отослать их.

Ковтунов прочитал наградной лист на командира орудия старшего сержанта Тогузова, которого представлял к званию Героя Советского Союза посмертно, и подписал его.

Теперь Васильев… Ковтунов пододвинул новый лист, просмотрел заполненные начальником штаба анкетные данные и в графе «Краткое изложение подвига» стал писать.

«Когда танки противника, бессильные атаковать батарею в лоб, стали обходить ее с фланга, капитан Васильев под ураганным огнем быстро развернул орудия и снова открыл огонь. По свидетельству очевидцев, будучи дважды раненным, командир батареи не только остался в строю, но и заменил убитого наводчика. Ведя огонь, он лично уничтожил два танка и самоходную установку…»